Сергей Тармашев - Ареал: Заражение. Цена алчности. Обречённые

Тот взревел от захлестнувшей его дикой боли, и Берёзов потерял к нему интерес. Он подошёл к двери в крайнее помещение лаборатории и, встав вне проёма, повысил голос.

– Ферзь, – буднично произнес Иван, – отдай её. И попадёшь к Рентгену НЕ инвалидом. Я ведь всё равно тебя возьму, ты же уже это понял.

Из-за двери раздался приглушенный женский всхлип, и зазвучал голос Салмацкого.

– Интересное предложение, – с иронией ответил Ферзь, – я весьма серьёзно его обдумал и пришёл к выводу, что оно мне подходит! Заходи, Туман, я сдаюсь! Дверь, кстати, не заперта!

Берёзов тихо присел на корточки и притаился у обреза дверного проема так, чтобы не попадать в створ дверей. Он осторожно протянул руку и толкнул дверь. Едва створка пришла в движение, изнутри помещения раздались выстрелы, и дверь покрылась пробоинами. В следующую секунду Иван коротким рывком высунулся в дверной проём ровно на ширину руки, сжимающей пистолет, и выстрелил в засевшего за наспех собранной из рабочей мебели баррикадой Ферзя. Тот вскрикнул и упал, увлекая за собой скованную наручниками Лаванду, с заклеенным скотчем ртом. Стремясь не потерять временное преимущество, Берёзов стремительным кувырком прошёл дверной проём, выходя в изготовку для прицельной стрельбы, как вдруг мощный взрыв разметал баррикаду и швырнул его в темноту.

Что-то будто вгрызлось ему в бедро, обжигая кожу, и Иван открыл глаза. Он лежал на земле возле лаборатории в окружении бойцов Спецотряда, над ним склонились Айболит и Медведь, рядом стоял Рентген.

– Может, ещё одну? – Медведь, держа в руках «Пиявку», вопросительно смотрел на Айболита.

– Не стоит перегибать, – отрицательно покачал головой тот, – и так очухается.

– Где Лаванда? – поднял голову Берёзов. – Что с ней?

– Ферзь увёл, – болезненно скривился Медведь, – извини, Туман, никто не ожидал…

– Как увёл? – Иван сел, опираясь на руку. – Куда?

– Туда, – здоровяк указал рукой на усыпанную аномалиями пустошь, – он ею прикрылся и ушёл прямо так, напрямик. Стрелять мы не стали, боялись её зацепить, а лезть за ним без «Ариадны» – это изощрённое самоубийство.

– Чего мою не взяли?! – вскинулся Берёзов, пошатываясь от сильного головокружения. – Она в кармане лежит!

– Мы не сразу смогли вас найти, – вступился за Медведя Рентген, – помещение было завалено обломками мебели и сильно задымлено.

– Айболит, – поморщился от боли Иван, – поставь меня на ноги! Надо идти за Ферзём!

– Пять минут, и можешь хоть танцевать! – хмыкнул санинструктор. – А пока сиди ровно и восстанавливайся. Повезло тебе, «Латник» – в хлам, а ты цел.

– Как это получилось? – Иван потёр разламывающийся от боли затылок.

– Ферзь всё продумал, – ответил Медведь. – Видать, заранее готовился к такому исходу. У него самая дальняя от входа часть стены была заминирована. Он дождался, когда мы зайдём внутрь, рванул её и ушёл в образовавшийся пролом.

– Нашли что-нибудь? – Берёзов вопросительно посмотрел на Рентгена.

– Все, кто здесь работал, убиты, – в голосе контрразведчика промелькнула досада, – документы уничтожены. Тщательное обследование здания, вероятно, что-то даст, но это не окажется ничем серьёзным, уже сейчас ясно, что все следы Салмацкий зачистил.

– А Лемур? – спросил Иван.

– Лемура убило взрывом, – скривился Медведь, – Червонец умер от ран, в нём две твои пули и десяток Лемуровских. Короче, свидетелей нет. Хреново всё.

– Правда, есть одна деталь, – вставил Рентген.

– Какая? – Иван почувствовал, как под действием манипуляций Айболита уходит головокружение и возвращаются силы.

– Все компьютеры в здании расстреляны, причём довольно тщательно, – задумчиво произнёс контрразведчик, – с них сначала снимали боковую стенку и только потом прицельно расстреливали жёсткие диски. Но в одном компьютере жёсткий диск отсутствует. Нет даже следов вырванных проводов. Нет его и при телах уничтоженных преступников. Возможно, компьютер был нерабочим. Но как вариант это может означать, что Салмацкий унёс его с собой.

– Зачем? – не понял Берёзов. – Если там компромат на него, проще его уничтожить! Может, он бросил его в аномалию для гарантии?

– Может, и так, – согласился контрразведчик, – это при условии, что компромат там был на него. Но есть и другая вероятность. На том диске содержится компромат на кого-то другого. Возможно, покровителя или сообщника. И Салмацкий, имея на руках эти данные, рассчитывает на его помощь. Не думаю, что в его планах – сидеть в Жёлтой Зоне до конца дней своих. Он не тот человек и использует все варианты, чтобы выпутаться из этой ситуации. Если я прав, то на пропавшем винчестере находится информация высочайшей степени важности.

– Значит, нам нужен этот жёсткий диск! – Иван поднялся на ноги и посмотрел на валяющийся рядом изодранный «Латник». Это ему уже ни к чему. – Уже две причины для преследования.

– Когда выдвигаемся? – оживился Рентген.

– Сейчас! – решительно заявил Берёзов, доставая «Ариадну». – Если Салмацкий прошёл, мы тоже пройдём. Я не отпущу эту тварь!

Через пустошь шли долго, петляя между лужами Студня и обходя аномалии, дёргающиеся к людям при их приближении. Несколько раз приходилось переходить на бег, чтобы оторваться от ползущей за ними Центрифуги, и спринт по принципу «след в след» более походил на игру в русскую рулетку, в которой барабан револьвера заполнен патронами наполовину. К счастью, всё обошлось, и пустошь миновали без потерь. На тропу, которой ушёл Ферзь, вышли быстро. Из-за заложницы Салмацкий двигался медленно и оставлял за собой слишком много следов. Спустя час группа подошла к подножию небольшой сопки, и можно было различить две человеческие фигуры, приближающиеся по его склону к вершине.

– Он выходит к Шагу Выброса у границы с Красной Зоной, – определил Медведь. – Так далеко редко кто заходит, слишком опасно. Зато можно спокойно идти вдоль Шага на север и выйти к наиболее глухим местам Ареала. Там он попытается выйти в Зелёную и пересечь Пояс. Наверняка у него заготовлен способ!

– Надо увеличить скорость! – Иван вглядывался в крохотную фигурку Лаванды, пошатывающейся от рывков конвойной верёвки. – Не уйдёт!

Поднявшись на вершину сопки, Ферзь обнаружил погоню и резко изменил направление движения, направившись прямо к Шагу Выброса. По мере приближения Красной Зоны плотность залегания аномалий вокруг резко возросла, и отряд был вынужден сбавить темп движения. Пробираться через усеянную смертельными ловушками местность растянутой в вереницу группой было значительно сложнее, чем двоим людям. Движущиеся аномалии меняли своё местоположение, и Берёзову приходилось часто останавливать идущих сразу за собой и возвращаться к хвосту колонны, чтобы вывести в обход тех, кто оказался отрезан от остальных.