Сергей Вольнов - Зона Посещения. Забытые богами [litres]

В пустом городе ни одного монстра Матросу не повстречалось. Вообще никого живого. Птички, кошечки, собачки, комары, жуки, мошки и прочие насекомины в спецификациях модели отсутствовали. Наряду с человеками.

Поневоле он ощутил себя как никогда далёким от привычного состояния. Никто его не стремился убить, но и ему некого оказалось убивать. А ведь в Зоне убивать – синоним жить. Ещё бы не почувствовать себя крайне неуютно, выпав из алгоритма, в котором существовал многие десятилетия, пройдя тысячи километров в совокупности, за каждый пройденный беря плату – чью-то оконченную жизненную ходку. И ежесекундно будучи готовым к завершению собственной, если кто-то или что-то пересилит и возьмёт платой твою жизнь…

На крыши наиболее высоких строений он влезал самостоятельно. Раз за разом безуспешно. Необходимость лазить и спускаться отнимала много энергии и времени. Всё-таки по условной горизонтали перемещаться сталкеру куда как привычней. Но деваться некуда, и он сталкерил вертикально.

Продвигался шаг за шагом. Вверх, вниз. И снова вверх-вниз. Теперь это и есть – идти вперёд.

По земле пробирался от подножия одного небоскрёба к подножию другого, на ходу часто борясь с соблазном поискать где-то внизу, не выдираясь на верхотуры. Но этот вариант почти наверняка займёт ещё больше времени, да и шанс на успех минимален без информации о местных аномальностях, отсутствующей у него в арсенале.

Эх, занесло так занесло… И несло уже одиннадцатые сутки подряд… Скоро кончится запас еды, а здешние разносолы, периодически попадавшиеся то тут, то там в консервированном виде, использовать ещё не созрел. Хотя водой был вынужден воспользоваться – на восьмые сутки. Вода как вода, к счастью. Не вывернуло наизнанку поносом и не ввернуло обратно рвотой.

На стене сооружения, архитектурными деталями похожего на храм, увенчанного куполками и шпилями, одиннадцатым полднем он внезапно увидел нарисованный корабль. Не парусник, вполне себе теплоход, с трубами и многоярусный, этакий круизный лайнер. Первый намёк на то, что море и мореплавание в этом странном реале возможны, хотя бы теоретически. У корабля иллюминаторы действительно оказались не круглыми и не квадратными. Рядами тянулись сплошь семиугольники. Даже не пяти или шести…

М-да-а, какие-то грани разума исчезнувших обитателей этого мегаполиса при всей похожести их мировосприятия на норму, помнившуюся сталкеру, более чем основательно отличались. Почему-то семиугольные корабельные окна насторожили сталкера даже больше, чем толчки на тротуарах и наружные лифты-цепи.

Ладно. Не всем быть одинаковыми. И это просто-напросто ЗАМЕЧАТЕЛЬНО. Больше разумов, разноцветных, разноформатных, в любом смысле не одинаковых под копирку. Не втянутых в сверхразум, установивший в мироздании единые законы природы. Радугу нельзя смазывать, смешивать в сплошную белёсость.

Правда, встретиться в реальности и поконтактировать с болтающимися на гамаках в сени деревьев и тут же присаживающимися на унитазы носителями разума, воображающих своих богов рассекающими на кораблях по морским волнам, перехотелось. Слишком стрёмно.

Не то слово!

…Беспощадное светило давно миновало верхнюю точку дневной ходки по небу, но жарило ничуть не слабее, чем из зенита.

– Ничего, ничего, простую жару я перетерплю, пар костей не ломит, – проворчал идущий человек, медленно, через силу переставляющий ноги. Шаг за шагом он приближался к горизонту, линию которого перечёркивала вертикальная черта. К ней и нужно добраться, пока организм не сдался невидимому убийце.

Действительно, прикончит его не солнечная радиация, а жёсткое излучение, которое глазами не увидать, само собой, в отличие от лучей, обрушивающихся с раскалённого неба. Оно повсюду здесь, убивает каждое мгновение, набранная доза увеличивается с каждым шагом по этому сегменту, и теперь синоним жизни – время.

Ещё до заката он должен добраться и эвакуироваться. Завтрашним полуднем, да что полуднем, завтра утром его не должно быть в радиационном пекле. Эти выжженные пустоши не место для хождения, по ним даже в скафандре высшей защиты не стоит таскаться долго, а у него лишь простой сталкерский комплект…

Если бы не истеричное пищание счётчика, можно было бы и отдохнуть после материализации, не торопиться побыстрее проскочить. В каком-то смысле первые минуты здесь Матросу понравились, ему показалось, что окружающая среда привычней и милей. По сравнению со странными дебрями безжизненного инореального мегаполиса.

Почти сразу после момента перехода он повстречал мутанта знакомой разновидности. Сталкерская тропа вернулась на круги своя. Эх, если бы только монстром был не радиохед!..

Модель мегаполиса сталкеру удалось покинуть аж на девятнадцатые сутки. К этому моменту он уже отчаялся настолько, что заподозрил: ходка закольцевалась, Зона сбила с пути, запутала, околдовала, ввела в обман и заманила в тупик, в опустевший вольер, чтобы там он и остался, кружиться вдоль решёток вечным пленником, единственным жителем игрушечного города. Заводной куклой, бестолковые метания которой рассматривает хозяйка, кривя губы в довольной ухмылке…

Но нет, очередной, сто-надцатый по счёту небоскрёб осчастливил «выигрышной картой».

Шаг вперёд привёл с прохладной металлической крыши в каменисто-песчаную жуть. Из тёмной ночи в яркий день. К контрастам Матрос притерпелся давно, но иногда они зашкаливали. Осмотревшись с помощью универсального сканера в режиме бинокля, путник засёк в восточном направлении торчащий «минарет», с виду повторяющий скальный клык, верхушку которого он только-только покинул, спустившись с высоты нескольких метров.

С высокой долей вероятности нужный проход найдётся там, на другом торчком стоящем выходе скальной породы.

Человек успел сделать к цели шагов с дюжину, когда из-под поверхности, разбрасывая песок, выполз радиохед. И первое, что сталкер совершил, завидя огромного червя с раздутой башкой, – схватился за детектор излучений. Постоянно держать имеющиеся приборы включёнными не получалось, батареи ёмкие, но не вечные. Гаджеты врубались по мере надобности.

Счётчик, включившись, заполошно, часто-часто запипикал. Экранчик показал значения, от которых впору обрыдаться. Радиация, чтоб ей пусто было, пропитала атмосферу и почву. Провести следующую ночь в этом осколке ядерной зимы означало смерть без вариантов. Не позднее этого вечера нужно выйти вон.

Но чтобы продолжить ходку и экстренно эвакуироваться, пришлось разбираться с червяком, почуявшим живое сквозь толщу земли. Радиохед к гамма-радиации привычный, она ему мать родная, можно сказать, породила эту мутацию, преобразив обычного дождевичка.