Фридрих Глебов - Играя в людей. Том 1

Коля вспомнил, как «хороший мальчик» мутузил его зимним вечером за котельной и скрипнул зубами. Ужасно захотелось закурить.

— Да, мам, я понял. Спасибо. Мне пора. А то опоздаю. Я вечером позвоню, ок?

— Да-да, конечно. Витечке привет передавай. Ой, Коля, забыла совсем! Там варежки ещё! Варежки забрать не забудь, они в отдельном пакете. Специально под цвет твоей новой курточки связала! И кушайте хорошо с Витей, ладно? Мозгу питание нужно, а то он думать не будет. И…

— Мам, не волнуйся, все заберу, пока.

— Да-да, пока, Коленька. Удачи тебе на занятиях!

Бросив телефон на кровать, Коля вытащил из-под подушки пачку сигарет, отыскал в карманах зажигалку и закурил. Едкий дым привычно потек в лёгкие. Нет, дурацкая привычка, конечно, и когда-нибудь он от нее откажется, ну там, когда дети будут… Лет через двадцать. А пока — зачем? Курево действительно помогает справляться с нервами, а нервные клетки, как известно, нужно беречь! Они не восстанавливаются. Или восстанавливаются? Какая-то новость была на эту тему.

Николай сцапал телефон, открыл новости. Перестрелка, человек пропал прямо в центре города, драка двух таксистов у железнодорожного вокзала… Вот кому-то заняться нечем! Хотя, если подумать, драка — не такое уж редкое явление. Тоже, нашли новость! Вот лет пять во дворе…

Мысли все равно вернулись к проклятому Мише Костину. Тощий, долговязый парень с очень наглыми глазами. У него даже что-то вроде своей шайки было. Человек семь, наверно. Коле было неизвестно, за что они его невзлюбили, но придирались постоянно. Доходило до драк, но таких, обычных, дворовых. Только однажды Миша сломал ему ребро. Хорошо, что была зима, страшная гололедица, нашлось, что соврать матери. Вот тебе и «хороший мальчик».

Скажи мама что угодно другое — Коля не пошёл бы к Костину ни за что. Общего языка они никогда не находили. Но вязанию мама придавала особое значение и при следующей встрече непременно потребует предъявить обновку: впору ли пришлись, правильно ли подобран цвет в тон куртке? Ей не объяснишь ни что в двадцать лет в варежках уже не ходят, ни что Миша Костин скорее всего изрядно поглумиться над ее сыном прежде, чем отдать передачу. Но делать нечего — придется идти. По крайней мере, можно надеяться, что парень вырос и поумнел. Хотелось бы в это верить!

Но не верилось.

Коля смял пустую пачку, бросил на стол. Ноутбук был забыт. Бои виртуальные блекнут, когда речь идёт о реальных конфликтах. Костину так просто зад не надерёшь. И не получится сохраниться, а потом переигрывать встречу раз за разом, пока результат тебя не удовлетворит. Коля, пожалуй, впервые задумался о том, что играть порой гораздо удобнее, чем жить. Интересно, а можно «записать» людей на сервера? Не сейчас, понятное дело, а когда-нибудь в будущем? Лет через сто? Наверно, тогда человечество стало бы бессмертным. Умер — зашёл с момента предыдущего сохранения. Красота!

Но можно ли тогда будет считать людей людьми? Если твой выбор ни на что не влияет? Можно ли говорить о какой либо ответственности за свои действия? Если последствия можно стереть щелчком одной кнопки!

Коля ненавидел делать то, что было «надо». Предстоящее дело было одним из таких. Надо. Но не хочется и знаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет. Зайти посмотреть расписание четвёртых курсов? На каком факультете Костин учится? Социологический? Что-то такое, никому не нужное…

Коля порылся в карманах, ничего там не нашел и стал решительно собираться в институт. Надо по дороге пачку сигарет купить. И дробовик в придачу взять было бы не плохо! Хотя у «хорошего мальчика» свой, наверно, имеется. Коля не удивился бы, если бы обнаружил старшего сына тёть Любы в списках «Их разыскивает полиция». Может, тому пропавшему мужчине в черном пальто он и помог пропасть.

Только вот добросердечной маме этого всего не объяснишь.

Коля потрогал ребра. Посмотрел в зеркало, висевшее в прихожей. Встретился с собственными глазами — серыми, немного недовольными, немного испуганными.

— Ссыкло, тебе уже не тринадцать! Сжал показательно кулак, схватил ключи с тумбочки и хлопнул входной дверью.

Жизнь — это тоже немножко игра. А значит, здесь можно остаться в выигрыше.

Коля успел залететь в кабинет за две минуты до начала занятия. Как никогда сосредоточенный отсидел матан, потом ещё две пары. Не смотря на большие перемены, желание бежать искать Костина он в себе разбудить так и не смог. Купленный в ларьке вместе с сигаретами маленький складной нож тоже никак этому не способствовал, хотя Коля возлагал на него определенные надежды. Но когда занятия закончились, дальше оттягивать момент встречи было уже никак нельзя. Вечером позвонит мама и обязательно спросит какую-нибудь ерунду вроде: «Не слишком много звёздочек?» И попробуй скажи, что тех звёзд на варежках семь, а не одиннадцать, например. Приедет лично всё выспрашивать. Ещё и с обидчиком пойдет разбираться. Коля представил, как мама будет посреди коридора института на потеху всем студентам вызнавать, куда Миша дел варежки и курочку, и решил, что лучше быть битым одним человеком, чем осмеянным всем институтом.

Все происходящее выглядело нелепым. Неказистым. Смешным в худшем значении этого слова. От этого осознания Николай злился все больше. Раздражение росло внутри словно снежный ком, быстро скатывающийся с большой горки. Зато оно придавало сил и смелости.

Социологический факультет располагался в конце правого крыла. Коля надеялся, что занятия здесь уже закончились, но нет, группки студентов сновали туда-сюда, кто-то о чем-то рассказывал седому преподавателю, застывшему с портфелем в руках посреди коридора, из одной аудитории разносился зычный женский голос, словесно распинавший какую-то Машу. Коля выбрал из ватаги самых непримечательных двух девчонок, стоявших у окна, и подошёл к ним.

— Привет! Слушайте, мне бы Михаила Костина отыскать, не видели?

— Костин? — наморщила лоб блондинка в зелёном платье. — Это с последнего курса? Высокий, темненький, всегда в черной рубашке ходит и смешном свитере с оленями?

— Это кардиган, — тихо поправила ее подружка.

— Да без разницы. Он, кажется, к Лихаревой пошел. По коридору направо, триста пятая аудитория. Его курс предварительно по дипломам отчитывается. Должен быть там.

— Спасибо! — сказал Николай, не чувствуя никакой благодарности, и зашагал в указанном направлении.

У триста пятой аудитории, перешептываясь, стояли несколько человек. У дальнего окна, уже напротив следующего кабинета, о чем-то разговаривали двое парней. В одном Коля, к своему удивлению, узнал значительно повзрослевшего Костина, другой, низкий, худой, верткий, был ему незнаком. Когда дверь открылась, женский голос выкрикнул: