Фридрих Глебов - Играя в людей. Том 1

«Так делать не стоит,» — подумал таксист и огляделся. Теперь Леону стало казаться, что опасность угрожает ему именно в полицейском участке. Требовалось сохранять бдительность и Лео стал подумать, что ему делать, если он не решится рассказать о своей реальной истории. Как Леон помнил из «реальности приступа» капитан ему говорил, что следователь приедет утром. Значит, надо продержаться до утра. Леон закрыл глаза и задремал, как ему показалось, всего на минуту. Однако, когда он открыл глаза, в камере уже царил полумрак, а дежурный тряс его за плечо:

— Эй, ты, как там тебя, — тут полицейский посмотрел в папку. — Гражданин Кавелин, ты тоже свободен. Давай, забирай свои вещи, и топай отсюда. Временно, правда.

Леон посмотрел по сторонам, ожидая увидеть вокруг нечто зловещее, грозящее ему опасностью, но камера была пуста. Тогда он, потянувшись, пошел вслед за дежурным. Получив свои вещи и расписавшись в уведомлении об обязательной явке завтра, Леон прошел мимо камеры с полусонными проститутками.

— Не забывай нас, может быть, продолжим знакомства! — ему улыбнулась рыжая, обнажив большие желтые зубы.

— Если будет время, — вежливо ответил Леон.

Попрощавшись с дежурным, Леон торопливо распихал документы по карманам, все ещё не веря в реальность происходящего. Слишком хорошо все складывалось, и Леон пытался понять, что теперь ему делать и самое главное, куда ехать. К тому же стоило узнать, где стоит его машина. Таксист, обрадованный освобождением, растерялся и забыл спросить об этом у дежурного. Оставалось воспользоваться услугами общественного транспорта, если тот ещё ходит.

Он уже практически подошел к остановке, когда его окликнули. Леон обернулся и увидел бегущего к нему дежурного, держащего в руке папку с бумагами.

— Забыли! Вот, вам ещё вот здесь надо подписать! — сказал дежурный, протягивая Леону свою папку и ручку.

Тот наклонился к протянутому листу, стал искать глазами строчку со своим именем и фамилией …

Удар чем-то тяжелым по голове обернулся резкой темнотой в глазах, и Леон успел напоследок отстраненно заметить, что это как-то совсем непохоже на его обычные приступы, к которым он практически уже привык.

«Вы получили критический урон — 56.

Здоровье — 84/140.

Вы потеряли сознание.»

— Очухался, кажется.

Леону побрызгали в лицо водой из пластиковой бутылки, и Лео только сейчас ощутил дикую боль в голове. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что сидит в полицейской машине, при этом его руки и ноги связаны.

— Ты не сильно-то его, а то нам сказали его живым привезти? На кой он им, мертвый-то? — обеспокоенно спросил дежурный, сидевший за рулем. В ответ только хмыкнули, мол, ничего, раньше времени не помрет.

Автомобиль остановился, мотор заглох.

— Так, ты это, посиди с ним, — дежурный открыл дверь и, высунувшись из машины, проорал стоящим около фургона:

— Мы его привезли, как договорились. Вы привезли?

— Конечно! — одна из фигур подняла руку, в которой в свете фар хорошо просматривались два простых белых конверта — как понял Леон, это было вознаграждением за его тело.

Полицейские выволокли его из машины и потащили под руки в сторону фургона бандитов. Голова болела, но Леон несмотря на это, пробовал запомнить детали, до боли в глазах вглядываясь в лица-руки людей, номера машин и даже в асфальт под ногами.

«Внимательность +1.»

— Прости, мужик, нам просто нужны деньги, — дежурный толкнул Леона в спину, и тот буквально упал в протянутые к нему руки двух короткостриженых бандитов в спортивных штанах и коротких пуховиках нараспашку.

Полицейские, не говоря ни слова, тут же развернулись и, пересчитывая на ходу деньги, заспешили к своей машине. Ни разу не обернувшись.

Леона же потащили в сторону фургона бандитов. Он стал крутить головой и среди четверых стоящих около машины людей сумел смутно узнать одного из тех, кто чуть не столкнулся с ним в подъезде его дома.

— Куда его? — обратился один из бандитов к главному. — В багажник или прямо тут закопаем?

— Погоди, — главный раскрыл бумажник, посмотрел туда, потом освятил фонариком лицо Леона. «Видимо, сверяет: я или не я,» — подумал Леон.

— Так, отлично: это он. Заноси его в машину, — главарь указал рукой на фургон. Приказ исполнили мгновенно.

Сидевшие сзади быстро накинул прямо через надголовник на шею Леона проволочную петлю и, упершись коленями в спинку пассажирского кресла, потянули.

«Вы получили урон — 39.

Здоровье — 61/140.»

Леон захрипел, воздух сразу кончился. Сквозь свои собственные хрипы он различал только скрип кресла. Пошевелится не удавалось, крепко связанный по рукам и ногам, он безуспешно пытался освободится, но водитель прижал его колени. Леон почувствовал, что теряет сознание, заметался глазами по салону в поисках спасения. В отражении зеркала он увидел только свои собственные широко открытые в ужасе глаза и полуоткрытый в попытке вдохнуть рот на красном лице — и испугался этого своего отражения. Последнее, о чем думал Леон перед тем, как провалится в темноту, было смутное осознание, что он это переживал не впервые. И к собственному изумлению, ему вдруг показалось, что после неоднократно пережитой смерти он просыпался как не в чем не бывало.

«А вдруг и сейчас так будет …» — в последний раз подумал Леон, когда наконец почувствовал, что металлическая струна, сдавившая горло, напряглась до предела. Казалось, что сейчас она прорежет кожу или просто порвется артерия, но что случилось на самом деле, Леон уже осознать не смог…

«Вы получили урон — 72.

Вы погибли.

Загрузить предыдущее сохранение? Да/Нет. Нет.

Загрузить сохранение „Пассажир1234Решение на дороге“? Да/Нет. Да.»

Мир вокруг вернулся со всей пестротой звуков, и пелена тьмы спала также внезапно, как до этого возникла. Леон несколько раз инстинктивно провел руками по горлу, но на нем не оказалось удавки. Он оглянулся: на заднем сидении его автомобиля было пусто.

Он сидел в своей собственной машине. Тем же утром. Там же, где, как он отлично помнил, он решил ещё раз проверить свою догадку относительно природы посещающих его «приступов». Теперь он понял не только, как их можно вызвать, но и что происходит там, за непроглядной темнотой этих припадков.

Не было ни полицейского участка. Ни избитого дебошира. Ни продажных полицейских, ни внимательного капитана. Все это было, как прекрасно помнил Леон, — и в тоже самое время этого не было. Только сейчас Лео неожиданно осознал, что возможно он сталкивался с таким уже несколько десятков раз: резвившееся в последнее время чувство дежавю, какие-то обрывки воспоминаний и самое главное — эти приступы, природу которых он не мог раньше понять, повторялись вновь и вновь. И теперь вылились в осознание того, что в какой-то момент времени он может вернуться, даже если его убили.