Константин Калбазов - Сборник фантастический циклов-2. Компиляция. Книги 1-21

– Александр Петрович, не надо так себя корить. Просто из всего нужно извлечь урок и постараться не делать ошибок впредь, – успокаивая наместника, заговорил Савин. – И еще просто помните: ошибку эту совершили вы, это несомненно, но вина за это лежит не на вас, а на мне.

– Как это? Хотите сказать, что повинны в том, что не отсоветовали мне? Так ведь вы не молчали, уговаривали меня. Но я уперся как осел, волами не сдвинешь.

– Волы здесь и не нужны были, ваше высочество. Вот, ознакомьтесь с этим документом.

С этими словами Савин открыл свой портфель, которые получали все большую популярность благодаря удобству, и извлек оттуда бумагу с печатью красного сургуча. Печать без сомнения императорская, Александр сразу же ее узнал. Как понимал и то, что это не простой указ, коль скоро печать висит на золотом витом шнуре. Точно так же выглядел указ о его назначении наместником в Карибских владениях Российской империи.

– Вот, значит, как, – прочитав документ, с нескрываемой обидой произнес Александр. – Получается, ты волен отстранить меня от управления колониями в любой момент и превратить меня в пустое место, не имеющее никакой власти, в ничего не значащую вывеску, в простую куклу-марионетку.

– Не надо за это винить вашего батюшку. Государь в первую очередь заботится об интересах России, а Ямайка для нас очень важна. Вот и перестраховался. Но я показал вам этот документ только с одной целью, чтобы вы не винили в случившемся себя. Вы цесаревич, наследник российского престола, великой и сильной державы, все это так. Но вместе с тем вы обычный юноша с наивной и чистой душой, чем и воспользовался коммодор Родней. Я пытался вас убедить и даже был близок к тому, чтобы наложить на ваше решение вето. Но не успел. К тому моменту, когда я уже был готов это сделать, вы огласили свою волю. Волю наместника императора в Вест-Индии. Мог ли я после этого прекословить?

– Вот видишь, все же это моя вина! – запальчиво выкрикнул Александр, подавшись к сидящему напротив Савину.

– Я повторюсь, ваше высочество, не стоит вешать на себя все грехи. Я мог остановить это в любой момент, но посчитал это неправильным. Потом просто вспомнил о том, что отрядом капитана первого ранга Зарубина уже было уничтожено несколько фрегатов, причем с куда более слабым артиллерийским вооружением. Припомнил то, что у англичан в настоящий момент здесь не осталось линейных кораблей, да и фрегатов только четыре. И в результате решил, что ничего особенно страшного случиться не должно. Но судьба распорядилась иначе.

– А еще ты распорядился докладывать непосредственно в резиденцию о возвращении военных судов, в особенности имеющих серьезные повреждения. Ведь если бы это была не «Чайка», то ты все равно потащил бы меня на борт, чтобы ткнуть носом в то, что я натворил.

– Ваше высочество, так или иначе вам в любом случае придется отправлять людей на смерть. Это неизбежно, и это бремя будет всегда на вас. Но вы должны всегда понимать, что сделали все, чтобы избежать напрасных смертей. Что солдаты и матросы, отправляющиеся в бой, должным образом вооружены, экипированы и обучены.

– Ты бы потащил меня на борт, чтобы ткнуть носом в то, что я натворил? – упрямо повторил Александр.

– Да, ваше высочество. Но я уверен, что, получив известие о бедственном состоянии корабля, вы бы сами отправились к нему.

– И как теперь быть? Как отменить мое же распоряжение?

– Не отменяя его, – пожал плечами Савин. – Вы просто издадите новый приказ, в котором укажете, что ввиду поступивших сведений о возможном появлении на театре военных действий линейного флота кораблям нашей эскадры следует перевооружиться и быть готовыми к схватке с серьезным противником.

– И никто ни о чем не догадается, – с ехидцей произнес Александр.

– Господи, ваше высочество, конечно же никто не догадается. Все и без того знают о том, как английский коммодор коварно воспользовался вашим чистым и храбрым сердцем, заманив в ловушку. Как и о том, что этот негодник из Канцелярии Савин недоглядел и допустил, чтобы ворог воспользовался чистыми помыслами цесаревича. Так что вы только исправите ошибку бывшего генерал-губернатора. Кстати, мое отстранение также говорит в пользу этой версии.

– Но зачем пятнать свое доброе имя? – искренне удивился Александр.

– Затем, что это мой долг и моя служба. Вы нужны Карибам чистый и незапятнанный. Вам должны верить больше, чем себе. И ради этого я в лепешку расшибусь. Потому что в этом случае вы сможете добиться куда больших результатов.

– Алексей Сергеевич, что ты за человек? – качая головой, произнес ошарашенный цесаревич.

– Я офицер Канцелярии государственной безопасности, ваше высочество, и останусь таковым до конца моих дней.

– Самый малый.

– Есть самый малый.

Рулевой привычно взялся за ручку машинного телеграфа, пристроившегося справа. Резко дернул рукоять вперед-назад, отчего трещотка прибора издала короткий противный звон. Наконец рукоять с верхней стрелкой замерла на отметке «самый малый вперед». Такой же аппарат находится в машинном отделении, и на нем сейчас стрелка занимает то же положение. Ответный звонок, одновременно с этим пришла в движение и нижняя стрелка, также замершая на отметке «самый малый вперед». Это механик дает знать, что команда понята и принята к исполнению.

Вообще-то вначале никто даже не думал о подобных излишествах. Ведь тут все близко, буквально в паре шагов. Но по здравом рассуждении пришли к выводу, что, когда судно будет находиться на боевом курсе, отвлекаться и делать эти самые несколько шагов будет недосуг. Команда не так чтобы и велика, а потому бегать придется самому командиру. В данных условиях откровенно плохая идея.

Была мысль использовать переговорную трубу. Дешево и сердито. Опять же, учитывая небольшое расстояние, искажения голоса минимальны. Но практика показала, что толку от этого не так чтобы и много. Машина работала достаточно шумно, даже в ходовом отсеке, отдавая команды, приходилось слегка повышать голос. А уж какой шум был в машинном отделении, и говорить нечего. Кроме того, имелась вибрация корпуса, что также отрицательно сказывалось на передаче голосовой команды.

Вот и пришлось измыслить машинный телеграф, который связывает мостик и машинное отделение. На кораблях очень удобная штука, надо заметить, а то посыльным не набегаться, да и время теряется. Машина-то, она, как и пороховой погреб, располагается ниже ватерлинии, чтобы, не приведи господь, не угодило какое шальное ядро. Рванет так, что разнесет в клочья весь корабль. Этаким образом, из-за аварий, русский флот лишился двух фрегатов.

Вот так вот, раньше военные корабли носили пороховую мину, а теперь еще и паровая добавилась. И тем не менее, несмотря на это, от машины никто отказываться не стал. Риск взрыва котла можно уменьшить грамотной эксплуатацией, дополнительной защитой и расположением ниже ватерлинии. А вот иметь солидный ход, не сообразуясь с направлением ветра и не прибегая к сложному маневрированию парусами, дорогого стоило.