Анатолий Матвиенко - Де Бюсси и инфанта

Я выиграл, наконец, качество.

– Это черта всех, кто не желает терять времени на долгие подготовительные маневры.

Штатгальтер проводил взглядом слона, отправившегося на отдых за пределы доски, и мои пешки, взламывающие центр его позиции при поддержке коней. Наверно, нужно сбавить пыл. Мат где-то на тридцать пятом ходу не прибавит мне шансов о чём-то договориться.

– Два хода назад вы пропустили блестящую комбинацию. Жертва ладьи разрушала бы весь мой королевский фланг.

Знаю. Задача выиграть – не самая актуальная на сегодня.

– Возможно. Мастер гамбитов – вы, сеньор Хуан. Пожертвовать присутствием испанской армии ради шатких договорённостей с протестантами – это весьма рискованный ход.

– Уже и об этом все знают! Здесь я стеснён манерами, на палубе корабля воскликнул бы… – он воскликнул от души, русский мат – не единственная нецензурная брань на планете. – Кто вам сказал?

– Слышал от солдат дворцовой стражи; они судачили – выплатят ли им жалованье до отправки в Испанию.

– Да. Только и думают о деньгах. Деньги, деньги… Знаете, де Бюсси, сколько дезертировало и шляется по дорогам, нападая на путников? Вам не встретились?

– Только крестьяне.

– И они тоже. Вы не представляете, в каком расстройстве находятся наши дела. Я уволил почти всех дворцовых лакеев, здесь сплошной хлев, солдаты живут впроголодь. На мои отчаянные письма в Мадрид король отвечает: живи с местных доходов. Но как? В южных провинциях торговля остановилась из-за разбойного сброда. Видели вы мануфактуры в Нижнем городе? Половина закрылась! Некому и некуда отвозить товар. Армия вот-вот разбежится. Я только и могу выторговать уступки у кальвинистов, обещая вывести войска. Если солдаты бросят службу, у меня не останется и этого аргумента. Поэтому спешу им воспользоваться как можно скорее. Шах!

Я закрыл короля пешкой, двинув её вперёд с нападением на слона, которым дон Хуан и объявлял шах. Мой противник проглядел этот ход. Миттельшпиль складывался не в его пользу.

– Убрав войска, вы останетесь без защиты. Гарантии герцога Оранского – не самые надёжные в этом мире.

– У меня других нет. Король не хочет платить войскам. А взбунтовавшиеся солдаты – это хуже отсутствия армии.

То есть он имеет шанс сохранить кресло штатгальтера, прислуживая протестантам и изображая верность Филиппу… Очень, очень шаткое положение.

– Какой же смысл у предводителей кальвинистов терпеть вас в Брюсселе без поддержки армии?

– Я послужу символом королевской власти, гарантией, что испанцы более не введут в Провинции войска. Со временем наберу политический вес. Сам буду диктовать условия.

То есть вынужденное отступление от приказов короля навести порядок в Нидерландах твёрдой рукой сменится совсем уж независимой политикой. То есть откровенным предательством, и штатгальтер даже не скрывает намерений. Используя упущенные мной возможности, он начал наступление на шахматной доске с намерением провести пешку и потерял её.

– Даже проходная пешка не спасает ситуацию, если не имеет средств поддержки, сеньор Хуан. Признаться, меня несколько утомила партия, да и у вас после потери этой пешки шансы на выигрыш невелики. Ничья?

Он согласился, изображая неудовольствие, будто имел шанс переломить игру в свою пользу. Ну, разве что если бы я зевнул ферзя.

– В жизни ничьих не бывает. И моё соглашение с кальвинистами – не ничья, а временная пауза.

Скорее цуцванг – положение в шахматах при отсутствии нормальных вариантов хода, каждый ведёт к потерям или полному поражению.

– Я, с вашего позволения, тоже возьму паузу. Увиденное в Брюсселе отличается от наших представлений о положении дел в Нидерландах. Думаю, предложения герцога Анжуйского сформулирую иначе.

– Лучше бы представляли еретика Конде, а не герцога с королём Наварры. У принца больше сил. И мне уже плевать, католики у него в строю или даже магометане, которых я уничтожал без счёта в Тунисе. Да, мне нужен союзник! Но с войсками или деньгами. Впрочем, это одно и то же. Приходите – сыграем ещё.

Откланявшись, я подумал, что деньги у меня есть. Не звонкой монетой в количестве, необходимом для найма целой армии, но в ценных бумагах, добытых благодаря Эльжбете. В голове начал медленно выкристаллизовываться план. Правда, слишком сложный и многоступенчатый, чтобы всё сработало, как задумано.

Я шёл по унылым коридорам дворца, почти не обращая внимания на жалкое его состояние, и ускорял шаг, к нашим с Павлом комнатам примчался практически бегом. У меня, наконец, нарисовалась цель.

Штатгальтер прав. Нужен собственный вес. Хватит болтаться хвостиком сильных мира сего. Конечно, граф – не слишком большой титул среди герцогов и принцев. Даже не маркиз. И что? Первые короли были всего-навсего предводителями банд.

Снова улыбнулась надежда, что в путешествии в XVI век для меня есть определённый смысл. Роман с Эльжбетой доказал – я не пропащий. Мне свойственны высокие порывы. Я готов побороться ради идеи. Наивно, даже романтично… Но – хорошо!

Судьба забрала любимую женщину, отрезав по живому – тупым ржавым ножом. Тем не менее я вышел из передряги с активами. Нужно стать мощной самостоятельной фигурой. С армией, чьё вмешательство в войну на любой стороне склонит чашу весов в нужную сторону. С деньгами, достаточными для оплаты международных афер.

Иван Грозный, если история Руси повторит мне известную, скоро уберёт Бекбулатовича, но и последнему царю династии осталось недолго. Если приду со своей гипотетической армией, на иностранных штыках Годуновы трон не удержат, как не удалось Лжедмитрию. Но с поддержкой варягами русского воинства, да если иностранных наёмников возглавят смоленские стрельцы, не только Ногтев, но также Фёдор с Тимофеем и Трофимом, есть все шансы… Русь из позднего Средневековья влетит в эпоху просвещённой монархии, а вскоре и революции со сменой самодержавия конституционным строем.

Размечтавшись, я поскользнулся на огрызке и едва не расшибся к чёртовой бабушке. Вот от таких мелочей зависит будущее целых империй!

Если, конечно, я научусь влиять на империи.

С Ногтевым поделиться не могу. С ним честен, но вынужден поддерживать определённую дистанцию и иерархию. Он – замечательный парень, верный, прямой. Даже слишком, учитывая его профессию. И только.

Наверно, в Брюсселе только с одним человеком имело смысл обсудить перспективы. К сожалению, малолетним. Но выбора судьба не предоставила.

Без затей постучать в дверь к инфанте было невозможно, меня не поймут. Этикет вынудил отправить письмо и ждать приглашения, оно пришло быстро, всего лишь через день.

Габсбургская чета назначила мне аудиенцию в своих покоях, одних из немногих, содержащихся в пристойном состоянии. Паша на этот раз был призван для солидности и изображения свиты.