Маргарет Уэйс - Циклы Звездные стражиКрис-киборг.Компиляция. 1-6

Вещество, такое же, как и в его мече, устремилось в вены. Оно стало бы смертельным для любого человека с иной, чем у Сагана, структурой ДНК. Дверь открылась. Саган оказался не в хранилище, а в часовне, само существование которой, если бы о ней стало известно, означало бы его смерть.

Темнота в помещении была полной; здесь не допускалось искусственное освещение. Но Сагану не нужен был свет. Он знал все на ощупь и инстинктивно чувствовал расположение каждого предмета. Опустившись на черную шелковую подушку перед черным обсидиановым алтарем, Командующий положил потертую котомку на холодный камень. Движения его были спорыми, точными. Но он не спешил, сохраняя благоговение и спокойствие. Он испытывал почти искушение остаться, задержаться в этой успокаивающей, насыщенной благовониями темноте до того, как смерть заберет его.

Через запертую дверь он слышал настойчивый сигнал компьютера. Снага Оме, бомба. Оружие Сагана, власть над галактикой. Искушение вечным покоем быстро прошло.

Командующий провел ладонями по алтарю, точно зная, чего он хочет и где это можно найти. Он взялся за серебряный кинжал, рукоять которого представляла собой восьмиконечную звезду, вложил его в простые кожаные ножны и убрал ножны в котомку. Завернув в черный бархат серебряный кубок, украшенный восьмиконечными звездами, он и его бросил в котомку. Он поднял небольшую серебряную чашу с редким, драгоценным маслом и пролил его на алтарь, чтобы масло стекало по бокам алтаря, после чего положил в котомку и чашу.

Наконец появилась небольшая шкатулка розового дерева, в которой хранился звездный камень, его звездный камень, остававшийся невостребованным многие годы. Но теперь его важность заключалась не в том, чем он был, а в том, чем он мог быть.

В самую последнюю очередь на алтарь легли одежды из тончайшего черного бархата. Саган поднял ткань, поднес к губам и поцеловал ее, как его учили. Засунув в кожаную котомку, принадлежавшую когда-то основателю Ордена тамплиеров Гуго де Пейну, облачение священника, объявленного вне закона Ордена Адаманта, он туго затянул завязки.

Командующий поднялся и отодвинул подушку башмаком. Дверь часовни открылась, и он вышел. «Вскоре, – сумрачно подумал он, – мне не придется заниматься этой тайной чепухой. Скоро я буду делать что пожелаю, черт бы побрал президента Питера Роубса и Галактический Конгресс». Саган подошел к видеоэкрану, сел перед ним. Цифровые часы на экране напомнили ему о тающих минутах.

– Слушаю, Оме, что случилось? Будь краток, у меня мало времени.

На экране появилось красивое лицо адонианца. Он был безукоризненно одет в моднейший и весьма дорогой вечерний туалет: черный камзол, белый галстук, жилет из переливающейся радужной ткани. Он сделал изящный жест, сопровождаемый сверканием драгоценностей.

– Боже, мой дорогой! Я только что узнал. Поэтому-то я, собственно, и позвонил. Сожалею о том, что вас вот-вот разнесет, но ведь война – противная штука, не так ли, милый?

– Что тебе надо, Оме? – Саган быстро терял терпение.

– Я понимаю всю неуместность столь низменных материй в такое время, но – раз уж ты спросил – я хотел бы получить свои деньги. Я уже выложил значительную сумму на эту твою безделушку...

– Тебе известны условия сделки. Деньги после доставки.

Адонианец приподнял выщипанную бровь. Улыбка тронула изогнутые губы. Он откинулся на спинку кресла, томно махнув рукой. Блеснули драгоценности.

– Мой дорогой, я скажу жестокую вещь, но ведь дело есть дело. Будь благоразумен, Дерек. Как я доставлю тебе бомбу, если ты вот-вот будешь уничтожен? Я хочу получить деньги... сейчас. Переведи их на мой счет.

– Когда у меня будет бомба, ты получишь деньги.

– Нет-нет. Боюсь, так совсем не получится. – Снага Оме изящно вздохнул. – Я надеялся, что приближение смерти сделает тебя сговорчивее. Я действительно не могу больше ждать. Я честно тебя предупреждаю, мой дорогой. Если не получу денег, я выставлю бомбу на открытый рынок. Кто больше предложит. Так сказать, кто первый придет, того и обслужат.

– Ты выносишь себе смертный приговор, Снага Оме.

Очаровательно улыбнувшись, адонианец всплеснул руками. Драгоценности искрились и переливались.

– Спрос растет, мой дорогой! Смеясь, он отключил связь.

Дерек Саган встал. Он забросил котомку за плечо, накинул парадный красный с золотом плащ, широкие складки которого надежно укрыли ее от любопытных взглядов.

«Со Снагой Оме разберусь потом, – подумал он. – А сейчас мне надо сражаться и победить».

Мейгри угадала намерение Сагана лишь после того, как он направил на нее лазерный пистолет. У нее оставались считанные мгновения для изменения своей электромагнитной ауры, чтобы отразить мощь оглушающего луча. Торопливо воздвигнутая защита оказалась слабой, и, хоть удар был смягчен, он врезался в ее тело гигантским кулаком.

«Тоже неплохо, пожалуй, – подумала она, лежа на палубе, стараясь не потерять сознание. – Иначе получилось бы недостаточно убедительно, чтобы провести Сагана».

Она испытывала искушение оставить глаза закрытыми, погрузиться в темное забытье, позволить ему смягчить боль души и тела. Она не смела шелохнуться, иначе они догадались бы о ее притворстве, и ее усталость чуть все не испортила. Голоса погрузились в ровный поток тепла и спокойствия, медленно охватывавший, уносивший ее с собой. Кто-то, наверное, адмирал Экс, заботливо накрыл ее одеялом. От этого простого проявления доброты Мейгри чуть не заплакала снова; ей пришлось закусить губу, чтобы сдержать слезы.

В полусне она выпустила свой разум на свободу. Подобно железу, притягиваемому к магниту, он витал рядом с разумом Сагана. Его мысли были поглощены опасностью, заняты планами, интригами, затеями, страхами. Командующий не замечал, что Мейгри так близко от него. Она была легкой и воздушной, намеком на слабый аромат в его ноздрях, прикосновением крыла мотылька к его коже.

Часовня не стала для нее неожиданностью. Она знала о ее существовании. Кожаная котомка, принадлежавшая забытому рыцарю, была старым другом; Мейгри присутствовала на церемонии, когда Саган получил ее от братьев Ордена Адаманта. Другие предметы – кинжал, поднос, кубок – составляли такую же неотъемлемую часть его, как Звезда Стражей была ее частью. Лишь слегка удивило ее существование шкатулки розового дерева. Он отрекся от Звезды Стражей, предал, обесчестил ее, но не смог расстаться с ней.

Его голос доходил до нее приглушенно, словно пропущенный сквозь густой розоватый туман.

«Слушаю, Оме, что случилось? Будь краток, у меня мало времени».

Оме! Снага Оме! Это имя напоминало укол булавки, холодную воду, выплеснутую ей в лицо. К ней тут же вернулось сознание, слишком быстро, чтобы сохранить осторожность, и по звону брони она догадалась, что повернулся охранник и взглянул на нее. Мейгри замерла, даже задержала дыхание. Охранник отвернулся. Ей надо было следить, чтобы не выдать себя перед Саганом, не соприкоснуться с ним мыслями слишком сильно. Если он не станет обращать на нее внимания, принимать ее в расчет, он утратит осторожность.