Маргарет Уэйс - Циклы Звездные стражиКрис-киборг.Компиляция. 1-6

– Остановитесь. Этого делать не надо.

Юноша опустил голову, положил кинжал на бархат и поднялся. Саган опустил меч и вложил его в ножны.

Они стояли за черным экраном, частично загораживавшим резкий свет ламп в комнатах Главнокомандующего и бросавшим на них густую тень. От пламени горящей лампады отскакивали желто-голубые искры, отражавшиеся в ясных глазах юноши.

Саган внимательно изучал его.

– Фидель. Преданный. Брат Преданный. Славное имя.

– Я стараюсь быть достойным его, мой повелитель, – тихо произнес юноша, снова опустив глаза.

– Вы знаете молитвы, знаете канон. На вашей руке знаки, подтверждающие вашу веру. Я понял бы все это, если бы вы были стариком. Но вы молоды. Орден уничтожили во время Революции, восемнадцать лет назад, когда вы были совсем ребенком. Кто вы, брат Фидель? И что вы хотите от меня?

– Я священник Ордена Адаманта, мой повелитель. Орден послал меня сюда, повелев быть подле вас, понимая, что наступит час, когда вам понадобится моя помощь. И это время наступило, мой повелитель, – брат Фидель посмотрел на Сагана. – Но прежде всего я должен объяснить...

– Не мешало бы, – сухо произнес Командующий.

– Я был ребенком, как вы сказали, когда произошла Революция, ребенком, членом Ордена, мой повелитель. Я вступил в него шести лет от роду. И всегда знал о своем предназначении свыше, мой повелитель. Когда я вспоминаю свое детство, я не слышу голоса матери или отца, я слышу голос Всевышнего.

Священники не хотели принимать меня, потому что я не был королевского происхождения. Они хотели отказать мне, когда вперед вышел старый монах, суровый и мрачный, смуглый и молчаливый. Он не произнес ни слова, но положил руку мне на голову.

Юноша замолчал, словно ждал, что сейчас заговорит Командующий. Но тот словно воды в рот набрал и даже не пошевелился. Подождав немного, брат Фидель продолжал:

– С тех пор никто обо мне дурного слова не сказал. Меня взяли в монастырь, дали образование, пообещав, что со временем, когда я подрасту и смогу сам принимать решения, при условии, что я не изменю своего желания, меня примут в братство. Моя вера и мои помыслы никогда не менялись.

Мне было почти восемь в ту ночь, когда свершилась Революция. Толпы народа, впереди которых шли солдаты восставшей армии, начали штурм монастыря. Правда, нас предупредили о надвигавшейся беде. Мы так никогда и не узнали, кто это сделал, кое-кто поговаривал, что это предостерег Сам Господь.

Глаза священника снова смотрели долу, он теперь не видел Сагана.

– Мы были готовы к штурму. Нам запретили лишать людей жизни, конечно. Среди нас не было воинов-священников. Но под прикрытием ночи и с благословения нашего молчаливого пастыря мы построили ловушки, попав в которую, человек становился беспомощным, хотя и оставался живым и невредимым. Мы защищали наше аббатство огнем и водой, камнями и воздушными шарами.

– Многие наши братья погибли той ночью, – продолжал брат Фидель негромким спокойным голосом. – Но с Божьей помощью мы победили врагов. Почти все обратились в бегство, объятые ужасом и страхом. Они чувствовали на себе гнев Божий. И по сей день никто из них не осмелился подойти к нашим стенам. А мы – те, кто уцелел, – живем в мире и согласии. Думаю, вам известно аббатство, о котором я говорю, мой повелитель. Это аббатство святого Франциска.

– Я знаю его, – Саган тоже говорил едва слышно. – Его стены стоят по-прежнему?

– Да, мой повелитель.

– Я давно там не был. И не думал... – Командующий осекся, жестом приказав юноше продолжать.

– Я сказал почти все, мой повелитель. Орден был объявлен вне закона, его запретили, но он не погиб. Он ушел в подполье. Мы создали систему тайной связи, нашли оставшихся в живых и связались с ними. Мы делали свое дело тихо и осторожно на благо Создателя. Иногда кто-нибудь из наших священников или монахов попадает в плен, но каждый идет на смерть со словами, что он один проповедует свою веру, никогда не выдавая истины. С тех пор наши ряды увеличились. Нас немного, потому что мы с осторожностью принимаем новичков к себе, но нас больше, чем вы можете представить.

– И среди вас нет никого Королевской крови?

– Нет, мой повелитель. Все – простолюдины, как я. И работа, которую мы выполняем, – простая. Мы теперь не можем творить чудеса. Но то, что мы делаем, я верю в это, тоже с благословения Всевышнего.

– С еще большего, брат Фидель, – сказал Саган, но сказал так тихо и с такой болью, что юноша притворился, что не слышит, и ничего не ответил.

– Вы принесли мне сообщение, – резким тоном сказал Саган. – Рисковали жизнью. От кого оно? И о чем?

– От главы нашего Ордена, мой повелитель. Должен сказать вам, что один священник, которого вы считаете погибшим восемнадцать лет назад, – жив.

– Deus! Господи!

Это было молитвой, мольбой. Мороз пробежал по коже Сагана. Глаза, словно незрячие, вперились в одну точку, он перестал дышать.

Санитар разволновался, подошел к нему, положил два пальца на пульс.

– Мой повелитель, вам плохо...

– Говорите, черт бы вас побрал! Говорите! – прорычал Саган, крик сорвался с губ, точно прорвав ему грудь.

Брат Фидель заметил капельки крови на его посеревших губах.

– Говорите, зачем пришли!

– Мой повелитель, этот священник лежит на смертном одре. Его последняя воля – увидеть вас еще раз, просить у вас прощения и дать вам, его сыну, свое предсмертное благословение.

«Король должен умереть»

– Почему он не приходит, чтобы скорее покончить со всем этим? – спросил Таcк, шагая из угла в угол, лишь иногда делая дугу, чтобы не сшибить стул, – десять шагов вперед, десять назад.

– Саган большой мастер доставлять радость ожидания и предвкушения, – ответил Дикстер. Он оторвал взгляд от книги, которую читал, и пристально посмотрел на Дайена.

«Почему? – спросил он про себя. – Почему вы сделали это?»

Дайен молчал, он не произнес ни слова с той минуты, как их привели к нему. Он стоял возле экрана и смотрел на всполохи огней космических кораблей, на немеркнущий свет когда-то зажженных звезд.

– Вы правы, сэр. – Таcк замер, занеся ногу в очередном шаге, повернулся на другой пятке и сел на край стула. – Видит Бог, я не доставлю Сагану такого удовольствия – он зря думает, что я волнуюсь.

Он закинул руки на металлическую спинку стула, положил ногу на ногу и с мрачной решимостью позволил себе расслабиться. Пряча улыбку, Дикстер вернулся к чтению.

– Только бы знать, поженит нас Саган или нет перед тем, как казнить. Помните, как нацистский офицер поженил Хемфри Богарта и Кэтрин Хепберн в фильме о лодке? – мечтательно произнесла Нола.