Олег Богай - Ад

Душа сначала посмотрела на меня, секунд пять. Я не шевелился. Затем она облетела меня, осматривая сверху, снизу сбоку. Я все равно не двигался. После она подлетела вплотную к моим глазам и посмотрела в них. Я почувствовал как меня пробрал холод, идущий из ее нутра: такое ощущение бывает, когда смотришь в глаза человека внешне спокойного, но у которого внутри все бабочки давно умерли и их место заняли кошки, которые скрибут, и скрибут.

Затем душа резко расстворилась в воздухе, исчезла как дым. Я не успел удивиться, как вместо одного глаза меня окружили десятки. Они хаотично перемещались, то отлитая вдаль, то приближаясь. Создавалось ощущения, что я попал в эпицентр какого-то неведомого танца. С каждой секундой количество участников в «танце» увеличивалось: новый и новые души появлялись из ниоткуда.

Внимание! Существо ‘Малая душа, пленница третьей сферы ада’ пристально изучает Вас!

Внимание! Существо ‘Малая душа, пленница третьей сферы ада’ пристально изучает Вас!

Внимание! Существо ‘Малая душа, служащая третьей сферы ада’ пристально изучает Вас!

Внимание! Существо ‘Малая душа, пленница третьей сферы ада’ пристально изучает Вас!

…

…

Прошло всего несколько секунд. а они уже заволокли все поле зрения. Верх, низ, зад и перед — все состояло из практически одинаковых, но вместе с тем совершенно различных глаз.

С минуту продолжалася танец. И я буквально чувствовал, как каждую секунду увеличивается количество глаз росло. Буквально чувствовал, что их становиться все больше, но сдвинуться с места или сделать что-то еще не мог.

Все прекратилось в одно мгновение. Души разошлись на какую-то долю секунду, встав прочной сферой вокруг меня на расстоянии нескольких десятков метров, так, что мне удалось оценить НАСКОЛЬКо их много, а затем они резко влетели в меня. Экран «компьютера» погас.

Какое-то время я был отрезан ото всех чувств. Мой разу повис в вакууме, где не было ничего. Даже меня не было. Страшное ощущение. Как будто во сне падаешь или вдруг неожиданно пропускаешь ступеньку. Только это гораздо, гораздо страшнее, ведь ты не просто теряешь опору, а единовременно теряешь все чувства.

— Ты прекрасно знаешь, что этот мир создавался исключительно в благих целях. Создавался первобогами, поэтому имеет поистине колоссальную мощь — возможность сдерживать не просто тела, но и души, влиять на их строение. — В голосе, который я слышал сложно было распознать, что-либо кроме усталости. Он не громок, но и не тих, не бархатист, но и не отвратителен, не мужской, не женский, ни-ка-кой. — Соответственно и стражи этого мира создавались существами более чем могущественными. Мы должны были вечно нести высшую цель — раз за разом улучшать этот мир, с каждым циклом создания на поверхности должны были становиться все лучше и лучше, все чище и чище и через какое-то время очиститься настолько, что Вместилище бы распалось само по себе и мы, титаны этого мира, стали бы свободными; но у нынешних богов оказались другие планы. Несправедливо, согласись? Хотя справедливость нынче забыта. В тяжелой битве мы проиграли. Некоторые титаны уснули временным сном, а некоторые как я остались служить за неимением другого выбора. — Пока Титан говорил, пространство вокруг начало прорисовываться. Ко мне вернулось тело, вместе с ним ощущения. Тьма не пропала, но на ее фоне появлялись души.

Одна за одной. Тысячи. Десятки тысяч.

— Для всего остального мира ад — нечто ужасное. Они приняли за данность рассказы нынешних божков о том, что Первобоги создали это место для наказания повинных. Почему никому не очевидно, что это ложь?.. Зачем создавать мир, которые претит собственным ценностям? Эх… Впрочем, я ничего не могу изменить. И ты уже не сможешь. Будь ты на поверхности, то… — В бесконечно усталом голосе стража на какие-то жалкие доли секунды проявились нотки заинтересованности, но тут же затихли.

— Ищи, — продолжал он, — чего стоишь? Одна из них — твоя. без нее тебе не выбраться с третьего круга. Первобоги говорили, что душа — самое главное в разумных. Именно она порой заставляет нас совершать поступки не в угоду себе, не так как велит разум. Они говорили, что она толкает нас на подвиги, что душа — самое ценное, что можно найти в гноме, орке, человеке, демоне…

Я не решался вставлять свое слово. Руками осторожно разгребая пространство продвигался поближе к душами. Мне хотелось рассмотреть их поближе, если придется искать…

— Молчишь? Правильно. Как выберешь, просто позови меня. Думаю ты понимаешь, что выбор серьезный — ошибешься дальше путь заказан.

Я остался один. Ну, если не считать тысячи тех «глаз», что не перестают пялиться на меня.

Ну что ж, посмотрим. Первая душа никак не отреагировала но мое приближение, вторая впрочем тоже. И третья. Я осторожно рассматривал каждую, пытаясь найти какие-нибудь отличия, но все тщетно. Они различались, это было очевидно сразу, но где и как понять невозможно. Как будто бы смотришь на две одинаковые картинки, но при этом с совершенно разных углов.

Я подошел вплотную к одному из головастиков. Он ели качнулся. Я на тот момент проверил уже около двадцати и все они не проявлили себя совсем никак. Я протянул руку поближе, желая как ребенок «потрогать» его.

Душа резко увеличилась в размерах, растолкав остальных своих сородичей я было попытался отодвинуться назад, но у меня не вышло: белый свет, который рекой полился из души и залил собой все засосал меня внутрь так быстро, что я даже опомниться не успел.

Внимание! Вы попали в неизвестную душу, будьте осторожны!

«Ага, спасибо за своевременное предупреждение, Альфа! — Я мысленно вздохнул. — Окей, больше их не трогаем. Все понятно.» — С небольшим раздражением подумал я, осматривая место.

Я оказался в темной пещере, в которой не было никаких источников света, но тем не менее, если очень сильно напрячь зрения можно было увидеть ее очертания. Сталактиты и стагниты кругом. Сырость ощущается легкими.

— Ну это точно не моя душа, можно выходить, я считаю. — Произнес я, в надежде услышать какой-нибудь ответ, но его не последовало. Я так и остался стоять окруженный камнями.

«Делать нечего. Очевидно нужно идти. Выбора у меня даже нет: одна дорога — вверх.» — Подумал я.

Долго подниматься по скользкому дну пещеры, поросшему мхом и лишайником, не пришлось. Несколько раз поскользнувшись, мои ноги все же привели меня в небольшую комнатку, которой заканчивалась пещера. Здесь смердело кровью и испражнениями.

— Что, опять пришел? — Человек, прибитый к стене пещеры смотрел на меня безумными глазами. Он был необычайно худ — как будто на скелет натянули кожу — проглядывались, волосы его взъерошены, все тело покрыто шрамами. Некоторые раны были достаточно глубоки, чтобы из под кожи проглядывались белые ткани костей. Голова пленника была наклонена набок. Кажется у него не было сил приподнять ее.