Дмитрий Янтарный - Исполнение

— Отец? — удивлённо спросил Дитрих, — не знал, что ты умеешь подобное… Что-то случилось?

— Да. Ты должен вернуться в Сиреневый замок. Немедленно.

— Почему? — удивился принц.

— Твои сёстры умирают…

От Стигиана до Сиреневого замка драконы долетели меньше, чем за полчаса. Меридия воззвала к самой Лазури, ускорив себя и Дитриха настолько, насколько это было возможно.

На песчаной площадке их уже ожидали Мефамио и Микаэро. Приземлившись, Дитрих и Меридия поспешно обратились в меньшие ипостаси и побежали к стражникам.

— Что?! Что с ними случилось?! Ну не тяни же, брат, — закричал Дитрих, хватая за руки Мефамио. Но увидел в его глазах лишь бессильную злобу.

— Тебе нужно очень срочно поговорить с Уталаком. Сейчас же, — безжизненным голосом сказал старший брат, — от этого зависят жизни моих сестёр.

Дитрих ошарашенно посмотрел на Мефамио. Он не назвал его братом, не назвал Уталака отцом, это ладно, но… его сестёр?

— Мефамио, они, вообще-то, и мои сёстры, — непонимающе сказал принц, — или я совершил что-то, из-за чего меня изгнали из клана?

Лицо Мефамио в этот момент скривилось. И Дитрих тотчас догадался, что Мефамио сейчас получил по мозгам. Буквально. И скорее всего, от отц… Уталака.

— Прости, — сказал он, — просто тебе, в самом деле, нужно с ним поговорить. Он всё объяснит.

Дитрих в поисках поддержки посмотрел на Меридию… и, к своему ужасу, увидел, что она дрожит от страха и чуть ли не плачет.

— Ты… ты что, знаешь, что он мне сейчас скажет?

— Я… я… догадываюсь, — чуть слышно выдохнула Меридия.

— Ну, что ж, — Меридия почти физически увидела, как Янтарь и Сирень в Дитрихе скрутились в два жгута, — чувствую, давно пора это сделать. Наверное, сейчас я узнаю, почему так быстро вырос… почему люблю грибы и люблю купаться… куда пропал человеческий принц, которого Тискулатус отправил налаживать отношения с драконами тридцать лет назад, я тоже, скорее всего, узнаю. Не так ли… Мефамио?!

Тот явно не ожидал таких подробностей. Зрачки в его глазах сузились, и он сделал непроизвольный шаг к Дитриху.

— Что, снова меня ударишь? — едко спросил принц, — ну, давай, мне не привыкать.

— Дитрих, пожалуйста, хватит! — взволнованно закричала Меридия, — неужели ты не видишь, как он страдает?! Как переживает за твоих сестёр?! Он ведёт себя так лишь поэтому!

— Знаешь, милая, я уже не уверен, что это мои сёстры, — сквозь стиснутые зубы выдохнул Дитрих, непонятно каким чудом сдерживающийся.

— Достаточно, — властно сказал Микаэро, — давайте пройдём к Уталаку. Уверен, там мы получим все объяснения.

Через десять минут все драконы оказались в гостевой зале. Помимо Уталака, Ланире и Киноби здесь, к огромному неудовольствию Дитриха, оказался и Мизраел.

— Доброго времени суток всем, — сухо сказал молодой принц, проходя к свободной софе и в одиночестве усаживаясь напротив родителей и остальных, — я так понимаю, вы все желаете мне что-то рассказать?

— Да, сынок, — печально ответил Уталак, подождав, пока Меридия займёт место рядом с мужем, — и пусть ты возненавидишь нас за то, что сейчас узнаешь, но знай: для нас это не имело значения тридцать лет. И не будет иметь до конца жизни. Даже если ты решишь после этого покинуть наш клан навсегда.

И Уталак пустился в долгий-долгий рассказ. Который регулярно дополнял Мизраел.

От безумия и от желания вскочить и начать крушить всё вокруг Дитриха спасало только то, что всё это он уже слышал, пусть и в более коротком варианте. Слышал от одной женщины, хозяйки таверны «Пьяный вепрь». И хотя сейчас сказанное и звучало как полнейший бред, всё это, тем не менее, складывалось в дикую, но логичную картину. И раз уж его семья говорила ему то же самое — оставалось лишь поверить.

— Я не знаю, как мне на это реагировать, — безжизненно выдохнул Дитрих, чувствуя, как Серебро глушит его гнев, — вы в прошлой жизни довели его… меня до самоубийства. Как вы вообще такого не предусмотрели? Если вы пригласили этого человека и были готовы даровать ему своё покровительство. Да драконы со своими слугами до времени Убийцы так не обращались.

— Потому что за две с половиной тысячи лет моей жизни был лишь один подобный прецедент, — печально ответил Мизраел, — драконы хоть и драли со своих слуг три шкуры, но и заботились не меньше. В том числе — и держали их подальше от собственных разборок. Как ни глупо, как ни банально — мы просто забыли о том, чем это было чревато.

Дитрих сидел и не знал, что сказать. Его душу разрывало надвое. Янтарь требовал действия, подстрекал высказать всё в лицо, здесь и сейчас. Сирень же советовала придержать месть, дождаться удобного момента и только тогда нанести удар… сильнее, больнее, невыносимее!

— Не держи в себе гнев, Дитрих, — сказал Уталак, отлично видевший, что сейчас происходит с принцем, — позволь ему выйти. И спрашивай. Спрашивай обо всём, о чём захочешь. Ты имеешь на это полное право.

— Почему вы не сказали этого раньше? — проговорил Дитрих, к своему собственному удивлению сохранявший сейчас полное хладнокровие. Сирень при помощи третьего Цвета, Серебра, всё-таки заглушила Янтарь. Время буйствовать ещё придёт. Сейчас жизненно важно выяснить всё до конца.

— Как бы тебе сейчас ни хотелось уличить нас во лжи — но мы привязались ещё… к предыдущему тебе. Ты, будучи человеком, с честью проходил испытания, которые не всякому дракону по плечу. И после того, как это случилось… после того, как мы едва тебя не потеряли… После того, как мы увидели, что ты сам, силами своей души, своей силы воли удержался в этом мире и доверил нам свою жизнь… маленький, уязвимый, но всё ещё не сдавшийся… разве могли мы не принять тебя, как своего? Разве могли мы сделать тебе больно?

Дитрих остро взглянул на своего отца, больше всего страшась, и в то же время больше всего на свете желая ему поверить.

— Спроси Сирень, сынок, — тихо сказала Ланире, — ты же знаешь, что от неё невозможно ничего скрыть. Мы растили тебя с самого детства. Я выкормила тебя своим молоком. Для нас никогда не имело значения то, как появилось на свет твоё яйцо. И просим мы немного — и в то же время несоизмеримо больше, чем заслуживаем… Мы просим поверить нам.

Дитрих ничего не ответил. Ибо этой было правдой. В самом деле, до сегодняшнего дня у него не было ни единой причины усомниться в своей принадлежности к Сиреневому клану.

— Ну, хорошо, — выдохнул Дитрих, — тогда — вполне закономерный следующий вопрос. Зачем? Ради чего всё это было затеяно? Для чего вы были готовы рвать друг другу глотки из-за него… меня.

— Пророчество, — ответил Мизраел, — если представитель королевской крови иной расы вступит в брак с королевским драконом — это ознаменует начало освобождения драконов. Освобождения от боли, что Цвета причиняют нашей расе, едва мы осмеливаемся испытывать эмоции, не присущие нашему характеру.