Дмитрий Янтарный - Исполнение

— Э, э, а вот этого не надо, — эльф, казалось, прекрасно видевший и, главное, понимавший, что делала принцесса, вскочил и испуганно замахал руками, — я мирный, мирный, я ничего вам не сделаю.

— Вы что… видите Цвет? — удивлённо спросила Меридия.

— Конечно, я ведь этот, как его там, травник, вот! — в подтверждение своих слов эльф наклонился и поднял с земли туесок, в самом деле, заполненный аккуратными пучками трав, — тут, главное, пропорции подобрать и трубочку набить правильно. И тогда я столько Цветов могу видеть, ууу, какая красота…

Меридия с трудом удержалась от того, чтобы закатить глаза. На драконьих островах даже обычный табак распространялся с очень большими ограничениями и по достаточно кусачим ценам. Если же обнаруживался подобный любитель более экзотической дури — то он или подвергался весьма болезненному лечению в добровольно-принудительном порядке, либо ссылался с островов навсегда. Но всё же стоило отдавать отчёт в том, что сейчас Меридия была не у себя дома.

— А чавой-то с вашим другом случилось-то? — эльф, поняв, что Цветами его больше пугать не будут, снова стал проявлять любопытство.

— Первый раз в горы полетел, — ответила Меридия, отметив, что Дитрих-таки потерял сознание.

— Ну так да, с равнин сюда за раз просто так ходить быстро нельзя, — с важным видом кивнул эльф, — вы б хоть по шажочкам понемногу поднимались да привыкали, так нет же, вы ж драконы, хозяева небес, дак и не знали, что ваши небеса любимые и по мозгам могут дать? Ну да давайте тогда ко мне пойдём, я помогу вам поставить его на ноги.

Меридии поначалу захотелось стукнуть его за такие слова. Но ведь, и в самом деле, даже её слегка пошатывало от такой резкой перемены высоты. Да и с этим эльфом, судя по всему, мало кто желает общаться, что он даже и драконов не испугался… ну почти. Да и рассказать может много чего полезного. Ведь не исключено, что даже и с бумагами Дитриха будут мурыжить невесть сколько времени, прежде чем, наконец, пустят в нужное место. Девушка кивнула и только потянулась было к Дитриху, как эльф её опередил.

— Нет, девушка, что ж вы спину гнуть-то будете? Вот, травки мои лучше возьмите, а друга вашего и я донесу.

С этими словами эльф всучил Меридии свой туесок, а сам ловко подхватил принца и не менее ловко забросил его себе на спину, придерживая под плечи.

— За мной, госпожа дракон, за мной ступайте. Тут недалеко.

Домом эльфа оказалась искусно обустроенная пещера, которая к тому же открывалась рычагом, сдвигающим один из камней. Внутри большая часть помещения была выложена тканями, на стенах висели пучки засушенных трав. Над постелью, которая представляла из себя мешанину цветных покрывал, висело два портрета, женщины и девочки. Девочка при этом показалась Меридии смутно знакомой.

— Вот сюда, мой хороший, ложись, сейчас я тебе заварю кой-чего, — эльф, уложив Дитриха на покрывала, кинулся к очагу и, щелчком пальцев вызвав огонь, стал поочередно кидать травки. Меридия же рискнула оглядеть помещение внимательнее.

Оно было на удивление опрятным. Запах стоял приятный, травяной. В паре деревянных ящиков даже лежали аккуратно сложенные книги. Создавалось впечатление, что и одежда у этого эльфа такая неряшливая по той причине, что другой у него просто не было.

— Ну, вот, — эльф довольно подбежал к Дитриху с дымящимся кубком, — пусть он это выпьет, и чтоб обязательно горячее. Враз на ноги встанет.

Кивком поблагодарив эльфа, Меридия взяла в руки кубок и, приподняв голову Дитриха, аккуратно начала его поить. Принц сделал несколько глотков, после чего закашлялся, приходя в себя.

— Всё-всё, больше и не надо, — довольно сказал эльф, забирая отвар, — в себя пришёл — и ладно. Лучше не переборщить, а то кто его знает, какие у вас, драконов, дозировки.

Дитрих же, придя в себя, неотрывно смотрел на портрет маленький девочки, висевший прямо над ним.

— Милая, — тихо сказал он, — мы же уже видели эту девочку. Там, в воспоминаниях… помнишь?

Меридия повернулась к эльфу, который стоял, словно громом поражённый. И тихо спросила:

— Простите, пожалуйста, но… кто эти женщины?

От этого вопроса эльф как-то весь сжался, словно из него мгновенно выкачали всю радость. Он сел возле постели Дитриха и крепко затянулся невесть откуда взявшейся трубкой.

— Это мои жена и дочь, — глухо сказал он, — ныне покойные, как вы можете догадываться.

— Но, — Меридия внимательно оглядела портреты, задержав взгляд на глазах, и неловко сказала, — они же были… драконами?

По красивому лицу эльфа от этого вопроса пробежала судорога, а безумные глаза на короткий миг приобрели взгляд осмысленный, но вместе с тем — наполненный беспощадной горечью.

— И что? — пожал он плечами, — были. И никому не было до этого дела. Если уж на то пошло, Серебряные драконы на очень многое закрывали глаза. Потому как прекрасно понимали, что нельзя выработать универсальный перечень правил на все случаи жизни. Все разные, и ситуации бывают разные, и часто приходится проявлять гибкость и смекалку. Что до меня и моей Аины… Она понравилась мне… Я понравился ей. Она была младшей дочерью какого-то не шибко знатного герцогства. Её отец… конечно, не был в восторге, но палок в колёса никогда не вставлял и недовольство своё держал при себе. Мы стали жить вместе. У нас родилась девочка…

До Меридии только сейчас дошло, что рассказывает этот эльф о времени до Убийцы драконов. И в ужасе прижала ладони к лицу, когда поняла, что будет дальше.

— А потом пришёл он. Убийца, — глухо продолжил эльф, — и все мои сородичи внезапно осознали, что всю жизнь ими манипулировали, их использовали. И они радостно побежали рубить головы своим хозяевам. Потому что не могли ослушаться приказа Убийцы. НИКТО не мог ему противиться. Он сказал мне, что моя жена просто использовала меня, и что её нужно за это убить. И я…

Последовавший за этим тяжкий вздох был красноречивее всяких слов. Меридия в ужасе прижалась к Дитриху, который, понимая, насколько больную тему всколыхнул, не отрывал глаз от рассказчика.

— А потом они все ушли, — совсем тихо закончил эльф, — а я остался. Остался хоронить их всех. Каждого из них на своём горбу тащил в могилу, уж какую получилось выкопать. С одной стороны, было хорошо, что холодно: тела не так быстро разлагались. Но и копать было тяжелее. Целый месяц… целый кошмарный месяц, который я хотел бы забыть навсегда.

Эльф замолчал. Дитрих, уже поднявшийся с постели, бережно прижимал к себе Меридию. Нельзя было выразить словами сострадание, которое он сейчас испытывал к этому несчастному. Тому, кому Убийца приказал убить собственную жену и собственного ребёнка… И тому, кому пришлось потом лично их хоронить. Здесь любые слова покажутся издёвкой, ибо не передать тот ужас и горе, которые ему пришлось пережить. И не просто пережить — но и нести этот тяжкий груз в своей памяти долгие шестьсот лет.