Роман Пастырь - Война родов. Финал

Те, кто из первого потока неспешно подбирались к двадцатому уровню. Новички мечтали взять хотя бы десятку. По остальным пунктам — все они были медленные, тратили долгие секунды на перезарядку и не могли похвастаться выносливостью. Рекордсмены держали планку десять шаров подряд, но после этого минут по пять отдыхали. Результаты скромные, но я не сильно печалился. Каждый день показатели чуть-чуть, но росли. Со временем я из них воспитаю могучих магов.

Практика формы шара это не единственное, чем занималась группа. Развитие чувствительности, вот как сейчас с трупом наркомана. Развитие ауры очищения. Сами очищающие работы. Список, что тренировали люди был обширен и каждому приходилось работать на износ.

Шелия, Степан, измененные и сверхи стояли в ордене особняком. Озвученные стандарты работали в отношении них с горем пополам. Степан, который первые два дня радовался, как дитя, научившись видеть магию, честно пытался освоить ещё и очищение. В этом вопросе его уровень ушел недалеко от остальных людей, но… Он при этом оставался магом крови и значительную часть времени, как я знал, уделял развитию уже имеющихся способностей. Тоже самое касается Шелия и Эрминии. Может они и не так далеко продвинулись в чистом очищение, но комбинируя с уже имеющимися способностями, давали фору всем остальным вместе взятым. Более того, они ещё и семимильными шагами осваивали родовое наследие, построенное на символах.

Со сверхами почти также. В плане очищения они действовали, как и все. В вопросе старых способностей — у них явно прибавилось вариативности их применения. Тот же Матвей, который раньше создавал огненные сети, сейчас огнем управлял как ему хотелось. Человек вулкан.

Измененные — эти так вообще монстры. Они дружно решили проложить отдельный путь, вспомнив, насколько хорошо я справлялся с темными магами, и захотев стать идеальными убийцами всего магического. Очищение разрушало магию, а выдающиеся физические возможности превосходили даже то, что было доступно магам. Боюсь представить, куда они зайдут в своих изысканиях. Сейчас измененные на спор перерубали летящие в них заклинания Степана. Потому что научились их видеть! Выпусти их сейчас против любого мага и тот сильно удивится. Посмертно, так сказать.

В этом скрывалась одна из причин, зачем я создавал орден. Не в том, чтобы мои люди стали сильнее, а в том, что они сами творили что-то новое и я мог взять это на вооружение. То же разрубание заклинания… Ведь там ума много не надо. Они напитывали мечи очищением и били в самое слабое место магической структуры. Иногда было достаточно малейшего толчка, чтобы мощная магия схлопнулась.

Не побоюсь этого слова, но это ещё одна революция в мире магии!

Если могущественный маг сплетет могущественное заклинание, а его нарушат одни легким движением, то… Он потратит силы и останется ни с чем. Поэтому, рано или поздно, придется господам магам модифицировать свои наработки, чтобы подстроиться к новым реалиям. Мда… А не сделал ли я так, что магия получит мощный толчок в плане развития? И к чему это приведет…

Возвращаясь к мальчишкам, чтобы им достигнуть тридцатки, то есть тридцатого уровня формирования шара, придется как следует развить общую силу и контроль. Я шар специально создавал, как универсальную базовую форму, из которой можно слепить, что угодно. Хоть щит, хоть копье. Если парни реально освоят этот уровень, то их можно будет выпускать в одиночку против стаи демонов. Порвут и не заметят. Да и мага в асфальт закатают. Но им до этого ещё пахать и пахать. По уровню силы Волчонок может и возьмет эту планку, но десять раз подряд, да ещё на скорость, в стрессовой обстановке — ему придется постараться. А остальным тем более.

— Если задачу поняли, то вперед, заниматься! — подтолкнул я их.

Оказывается, человеку так мало надо для счастья. Вон как глаза загорелись.

Хорошо, когда тебя окружают люди, делающие за тебя всю работу. Пока я занимался орденцами, Рязанцев прошерстил квартал и напал на след.

— Дело то не трудное оказалось, — отчитался он, — Цивилизация рухнула, а шваль осталась.

— Да я уже понял, что к наркоманам ты лишнего пиетета не испытываешь, — хмыкнул я на его слова, — По делу что?

Закрадывается подозрение, что Андрей специально постоянно с темы соскакивает, чтобы меня позлить. Он знает, что я люблю конкретику, а я знаю, что он знает. Но всё равно, что не разговор, то куча лишних слов. Бесит… При этом мужик руководил железной рукой и не могу сказать, что он плохо справляется. Просто… я ему не нравлюсь и он тихо саботирует, как может.

— Нашли полсотни наркоманов. — собрался он и принял показательно серьезный вид, — Накрыли одну квартиру, которую в притон превратили. Узнали, кто туда ходил. Люди и сами охотно рассказывали. А некоторые наркоманы так и вовсе, сами прибежали, когда наглядно показали, что с ними случится.

Гибель моих людей, как не крути — событие. Нельзя было просто так взять и оставить его без комментариев. Поэтому я приказал одно из мутировавших тел вытащить на общую площадь, собрать как можно больше людей и рассказать, что случилось и почему. Самый простой способ предотвратить распространение наркотиков, это сделать так, чтобы обычные люди возненавидели наркоманов. Если кто-то заикнется о гуманности, то пусть это скажет трем мертвым парням, что так глупо погибли, идя защищать людей от мрака.

Тут стоит отметить, что за прошедшие три месяца с момента трагедии ментальность немного изменилась в головах людей. Хочешь не хочешь, но новая реальность диктовала свои правила и все, кто отказался их осваивать, уже мертвы. Например, если человек странно себя вел, то его окружение тут же вызывало стражу, а те, после проверки, уже либо меня, либо Волчонка. Теперь ещё орденцев звали. Страхи не надуманные и чтобы не говорил Рязанцев, частенько удавалось предотвратить настоящую беду. Типа поехавшего крышей мужика, что хватался за нож и бросался на всех подряд, а когда получал удар очищением (это если ему повезет и раньше не пристрелят), то хлопал глазками и удивлялся, как так вышло. Истерики, суицидники, вспышки агрессии, приступы паранойи — человеческая психика легко шла в разнос при малейшем касании мрака.

Поэтому люди и бдили в оба глаза. Присматривая как за собой, так и за другими. После того, как памятник Шелия поставил, легче стало. Люди туда сами ходили, стоило им хоть что-то заподозрить. Можно игнорировать беду, когда она где-то далеко, а видишь ты её исключительно по телевизору. А вот когда видел пару сотен смертей и не где-то там, а на соседней улице или и того хуже, у себя в квартире, быстро умнеешь.

Нет ничего удивительного, что люди послушали незапланированную лекцию, вняли новой угрозе, а потом… Дружно пошли сдавать всех подозрительных типчиков. Тем более, наркоманы далеко на самые лучшие люди и их мало кто любил.