Николай Романов - Император. Завоеватель. Победитель

И он принялся ходить по комнате из угла в угол. Молча.

Ольгу же так и подмывало говорить.

Кажется, в просторечье это называется «словесный понос»…

Наконец, Макаров остановился перед матрасом и глянул на Ольгу. В глазах его читалось сомнение.

– Нас убьют, Дмитрий? – тут же спросила Ольга.

Секретарь коротко мотнул головой:

– Ваше высочество – вряд ли. Думаю, они попытаются расправиться со мной. На ваших глазах. В самое ближайшее время. Чтобы сломать вас и все-таки добиться своего.

В душе Ольги тут же проснулась злость.

– Черта с два! – сказала она. – После жизни у Вершителя меня не так-то просто сломать. Попотеют они!

Макаров смотрел на нее, словно оценивал.

– Ой! – спохватилась она. – Садитесь, Дмитрий. – Она подвинулась, освобождая половину матраса.

Макаров остался стоять.

– Вы меня боитесь? – ехидно спросила Ольга. И опять поразилась самой себе.

Вроде бы смертельная опасность грозит, а она какими-то флиртовыми играми занимается!..

– Да нет, ваше высочество, не боюсь, – сказал Макаров.

И осторожно сел рядом.

Он не коснулся ее, но Ольга почувствовала, как от него к ней будто искра пробежала.

И мгновенно исчезла злость и желание флиртовать. Сердце заколотилось как бешеное. Потом нахлынула нежность.

Он был рядом, совсем близко. Руку протяни – и дотронешься… Губами коснись – и умрешь от бесконечного счастья…

Но это вряд ли могло продолжаться долго.

И пришел страх. Нет, не за собственную жизнь. Страх за него, того, кто был ей сейчас дороже этой самой жизни.

А следом за страхом в душу хлынуло чувство благодарности.

Потому что рядом с этим парнем она почувствовала себя женщиной.

Это было давно забытое ощущение, еще с тех пор, когда она жила в Петергофе с папой, мамой, братом и сестрами и не очень ловко заигрывала с кавалерами на многочисленных дворцовых балах.

Страх с благодарностью сменяли друг друга, накатывались на ее душу волнами, все более и более высокими, штормовыми, ураганными, колотились в сердце, заполняли его и снова откатывались…

Она чувствовала, что времени у них с Дмитрием осталось очень мало. Но не в этом было дело.

Она поняла, что это не просто страх и благодарность.

Она поняла, что любит этого сильного мужчину, любит, и ничего и никого ей сейчас не надо. Кроме него. А там – будь что будет!

– Нас обоих убьют, я знаю…

Это было не то, совсем не то, что она хотела сказать, но произнести «то» язык не поворачивался.

В конце концов, девушке не должно говорить о любви первой… Именно так ее учили мамки и няньки!

А потом она снова подумала о считаных минутах, которые остались у них, и рванулась к нему, прижалась к его плечу.

– Дима! Возьми меня, пожалуйста! – И судорожно потянула липучку на лифе платья, открывая любимому то, чего он был сейчас достоин.

Бюстгальтеры она не носила – не требовалось.

Секретарь застыл, словно превратился в ледышку. Бесконечно долго сидел – пока она, все поняв, не отодвинулась. Тогда он сказал:

– Простите, ваше высочество. Я не могу.

Она залепетала:

– Ты боишься моего брата? Но ведь он никогда не узнает. Если останусь жива, я ему никогда ничего не скажу. А если нас сегодня убьют, то не все ли равно?

Макаров коротко мотнул головой:

– Я не могу.

В Ольге вдруг проснулась ярость отвергнутой женщины.

Нужно встать и залепить ему пощечину. Так чтобы кровь бросилась ему в лицо, и… и… и…

Однако что-то изменилось вокруг.

Макаров снова застыл. Но ледышкой он теперь не был. Он словно прислушивался к чему-то внутри себя. Как недавно в парке…

А потом секретаря снесло с матраса. Будто пружиной подкинуло…

Ольга во все глаза смотрела на него и ничего не понимала.

Он как-то сжался, словно уменьшившись ростом. Но нет, так только казалось – на самом деле он превратился в сплошной комок мышц.

Это Ольга поняла каким-то неведомым, звериным чувством. А скорее, даже не поняла. Просто в ней вновь ожила надежда, ибо без надежды жить нельзя, а надеяться теперь больше не на кого. Только на этого человека, от которого веяло силой и безопасностью.

И сейчас для нее было совершенно не важно, что он переоценил себя, ибо распахнулись обе створки двери, и в комнату ворвалось человек двадцать, и каждый был вооружен.

– В угол! – крикнул Макаров. – В угол!!!

И Ольга подчинилась приказу. Слетела с места и на четвереньках ринулась в дальний угол комнаты, зачем-то волоча за собой проклятый матрас, будто собиралась спрятаться под ним. Будто он мог быть защитой от оружия… Ей очень не хотелось смотреть на то, что бандиты сделают с «росомахой», но она пересилила себя – оставила матрас и, распластавшись на полу, повернула голову.

Нападавшие окружили секретаря кольцом, наставив на него оружие, но не подходя близко.

А дальше началась полная чертовщина.

Там, где только что стоял Дмитрий, его уже не было. А один из нападавших медленно оседал на пол. Раздался негромкий звук, будто кто-то щелкнул языком, и начал падать еще один бандит – на противоположной стороне круга. Потом щелчки пошли чередой. Фигура секретаря возникала и исчезала – то возле одного человека в маске, то возле другого.

Что он делал, Ольга заметить не успевала, но бандиты чередой падали на пол.

Третий, четвертый, пятый, шестой… В кругу черных масок возникали дыры, и никто не успевал сомкнуть ряд. «Росомаха» на мгновение исчезал, на мгновение появлялся… Люди валились как подкошенные. Еще, еще, еще… Несколько мгновений, и щелчки затихли, а люди перестали падать. Потому что почти все уже легли на пол и замерли в самых неудобных позах. На ногах оставался всего один бандит. На лице его уже не было черной маски. Он остервенело крутил головой и дергал стволом оружия. Глаза его были круглыми от ужаса, рот перекошен. А Макаров все исчезал и появлялся, исчезал и появлялся, то тут, то там, то справа, то слева…

Так, что в глазах у Ольги зарябило.

Ствол оружия дергался, как будто по нему безудержно колотили.

Похоже, «росомаха» играл с последним бандитом, как кошка с мышкой…

Наконец, оружие дернулось с такой силой, что едва не вырвало руки своего хозяина. И ударилось о стену.

Дмитрий перестал мелькать, возник прямо перед бандитом.

– Вот и все, мой друг, – сказал он на галактосе.

Обезоруженный противник заморгал, скривился. И бросился к двери.

В комнате возник какой-то новый звук.

Макаров прыгнул следом за беглецом. Теперь его движения были не столь быстры, и Ольга успела заметить, как он рубанул врага по шее и как успел схватить падающего обеими руками за голову…

Через пару мгновений последний бандит тоже лежал на полу. Ничком. Но перекошенное лицо его было обращено к потолку.