Николай Романов - Избранник [сборник]

Она была права.

Хотя вроде бы женщине не должны надоедать мелодрамы, даже если она и на военной службе. Но вот надоели!

Как и в предыдущие увольнения, школьный глайдер доставил супругов Криворучко к вокзалу. На другой стороне привокзальной площади находилась станция городского монорельса.

Говорят, на Старой Земле в крупных городах городские железные дороги прятали под землю. Но когда появились сверхпрочные материалы, оказалось, что дешевле поднимать их над землей. Как всегда, экономика все и решила. А уж инженеры постарались, чтобы эти ажурные конструкции были красивыми и украшали собой городской пейзаж.

Супруги Криворучко прошли сквозь силовой турникет на станцию, дождались поезда, сели в вагон и через две минуты оказались на высоте птичьего полета.

Вагон был полупустым, подозрительных личностей не наблюдалось. Да и «росомашье» чувство тревоги помалкивало.

Город с высоты птичьего полета был не просто красив, а чертовски очарователен. Тянущиеся к небу здания – будто невиданные деревья, жаждущие солнечного света; изящные колонны монорельсовой дороги, связанные между собой ниточкой полотнаґ; несущиеся по ним поезда, похожие на стрелы без оперения…

– Как красиво! – зачарованно прошептала Катерина.

Осетр только головой кивнул, сглатывая комок в горле.

Нет, господа мои… Существа, способные создать такую красоту, не заслуживают гибели. Они должны жить вечно – пусть не индивидуально, так хотя бы сообществом. Как бы ни были они мерзки в отношениях друг с другом, красота, которую они способны породить своими руками, прощает им мерзости. И он, Осетр, жизнь свою положит на то, чтобы защитить их от приближающейся неведомой опасности. Впрочем, нет, в прямом смысле жизнь свою класть не придется, – он уверен в этом. А вот все годы, отпущенные ему Создателем, он потратит на выполнение сей грандиозной задачи. Это и будет означать – жизнь положить…

– Как красиво! – повторила Катерина. – Ты знаешь, милый?… Я вдруг подумала… Наша работа, направленная на сохранение этой красоты, – не худшая работа на свете, правда? Ведь в конечном итоге мы не просто шпионы и соглядатаи, в конечном итоге мы – защитники и охранители всего этого!

Голос ее то и дело замирал – то ли от восторга тем, что она сейчас видела, то ли от гордости за себя и свое дело.

– Ты права, – сказал Осетр тоже шепотом. – Пусть мы и не создаем все это, но без нас оно тоже долго не просуществует.

«И плевать мне, что это звучит пафосно, – подумал он. – Пафос далеко не всегда ложь и далеко не всегда смешон. То есть он смешон, когда ложь. А когда правда, пафос – просто часть нашей жизни и наших ощущений. В конце концов, моя страна заслужила немного пафоса!»

Город быстро проносился внизу, не прошло и десяти минут, как они оказались на его другом конце, на станции «Центральный парк». Вышли из вагона, протопали через силовой турникет и углубились в мешанину тенистых аллей.

Деревья давно уже успели одеться в листву, и со всех сторон супругов Криворучко окружала зелень.

Зеленка, как ее называли в школе «росомах»…

– Тут можно спрятаться так, что никакая полиция не найдет, – сказала Катерина. – Разве что со спутника, если браслет в режиме автоответчика работает. Или сканерами, если генетический код зафиксирован.

Похоже, она тоже думала о работе.

Парк очень напоминал лес. Правда, был он достаточно ухоженным – мусора не наблюдалось, и зарослей тоже. Наверное, подлесок периодически прореживался.

Следующие три часа они ходили среди зеленки, изредка встречая таких же гуляющих. Разглядывали многочисленные памятники неким местным деятелям, покатались на лодке по протокам текущей через парк речки Бибирёвки. Где-то среди аллей наткнулись на открытое кафе, попили чаю с лимоном и чебуреками.

Лимон здесь имел такой же вкус, как и на Новом Петербурге.

А Осетр отчего-то вспомнил храпповку.

Потом пересекли открытое пространство, радуясь, что не надо торчать на этой сумасшедшей жаре, и снова углубились в зеленку.

А потом вокруг вдруг потемнело. Будто началось неспрогнозированное солнечное затмение…

– Что это, Миркин? – удивилась Катерина.

– Не знаю, – отозвался Осетр.

И вдруг понял, потому что в душе проснулось «росомашье» чувство тревоги.

– Кокон Фогеля! Катя! Быстро ложись! – И сам бросился на землю.

Через мгновение Катерина лежала рядом.

– Отползаем под елку! – скомандовал шепотом Осетр. – Она в пяти шагах правее и сзади. Быстрее, быстрее!

Кокон Фогеля был блокиратором. Силовые линии накрывали некое пространство защитным колпаком, заставляя световые волны огибать колпак и продолжать свой бег от противоположной стороны колпака. В результате все, заключенное в кокон, становилось невидимым для стороннего наблюдателя. Разумеется, внимательный человек сразу обнаружил бы, что поблизости пропала часть парка с парочкой прогуливающихся, но вряд ли бы он сообразил, что происходит. А нападающим много времени и не требуется. Именно нападающим, потому что в данном случае кокон Фогеля мог быть применен только для нападения. Для защиты его применяют те, кого кокон прячет от вражеских глаз. Устройство подобного принципа использовала мама, чтобы спрятать Осетра, когда пираты напали на Медвежий Брод и убили Воимира Приданникова.

Да и чувство тревоги промолчало бы, не будь это нападение…

К счастью, не весь свет огибал кокон, часть его проникала внутрь, и потому вокруг не было кромешной темноты и вполне можно было обнаружить нападающих.

Катерина оказалась в сложной ситуации достаточно шустрой девицей. Не прошло и пяти секунд, а супруги Криворучко уже лежали под раскидистой еловой лапой. Конечно, от стационарного сканера, устанавливаемого на глайдере, еловая лапа не спрячет, но кокон делает стационарный сканер слепым. В коконе нападающим способен помочь только ручной сканер, которым может быть вооружен кто-то из них, но простенький ручной сканер как раз черта с два отличит дерево от человека. И то и то – биологический объект.

Так что, спрятавшись, мы еще посмотрим – кто кого!

– Лежим, – прошептал Осетр. – Что бы ни случилось, ты отсюда носа не высовывай!..

– Поняла.

Затихарились.

Некоторое время вокруг стояла жуткая тишина, не прерываемая даже шелестом листьев – ветер тоже остался снаружи кокона.

Потом послышались приглушенные голоса:

– Наверное, спрятались… Будь осторожен. Он ведь «росомаха», по слухам.

– Ничего, мы с тобой тоже не пальцем деланные! Справимся! Это не схватка один на один. Справимся, будь уверен!

Слева послышались осторожные шаги. Из-за соседней разлапистой елки появились двое типов, одетых в камуфляжные куртки и штаны, широкоплечих и высоких. Тем не менее движения их были очень осторожными – видно, побаивались парни того, кого наметили в жертву.