Николай Романов - Избранник [сборник]

А у него, Осетра, наоборот — больше.

— Ладно, сами виноваты. — Мурашко перестал метать молнии в пространство. — Не надо было опережать расписание… — Он повернулся к Осетру. — Что еще вам потребуется, кадет?

— Комплект номер два.

— В кладовой должны быть. — Майор схватился за говорильник, потыкал сенсоры. — Антон! Срочно нужен комплект номер два.

— Через двадцать минут будет готов.

Мурашко сверкнул глазами в сторону Осетра и выругался:

— Через десять минут, Антон Батькович. Не забыл еще, что ты сержант запаса?

В говорильнике недовольно проворчали:

— С вами забудешь, майор… Вы мертвому напомните!

— Ну так в колонну по одному! Через десять минут доставишь в отсек номер пятьдесят пять.

— Пятьдесят пять? — Голос неведомого Антона зазвучал металлом. — Будет сделано, майор… Кого-то сбрасываем?

— В колонну по одному, я сказал! И без вопросов! Много будешь знать, скоро состаришься! — Майор нажал кнопку отбоя.

Он определенно получал удовольствие от того, что отдавал приказы, и Осетр понимал его удовольствие. Оба они, по большому счету, были формально невоенными людьми (кадет-выпускник Приданников — еще; а майор Мурашко, судя по всему, уже), но у них была душа военного человека, и потому они с удовольствием отдавали или выполняли приказы…

— Будут ли другие пожелания? — спросил майор. Все-таки он давно привык общаться со штатскими.

Осетр пожал плечами, не зная ответа на заданный вопрос.

— Вещи ваши где находятся?

— Ах да, вещи, — вспомнил Осетр. — Я же в отпуск летел… В каюте остались. Не мог же я их с собой сюда взять!

Мурашко усмехнулся:

— Да, засада с палисада!.. Но все будет пучком. Прибудем на Дивноморье, сдадим в камеру хранения в центральном космопорту. Или лучше отправить назад?

— Нет, — сказал Осетр. — Пусть чемоданчик и в самом деле дожидается меня на Дивноморье. Будет повод отправиться туда снова. Я должен был поселиться в гостинице «Ласточкино гнездо». Вот там пусть меня и дожидается.

— Смотрю, вакуум ты не травишь, парень… Ну и правильно! Задания приходят и уходят, а отпуска вечны, как любовь. Правильно?

— Правильно, господин майор! — отчеканил Осетр, приложив все усилия, чтобы в голос не прорвалась дрожь, потому что волнение в душе росло и росло.

— Ну что ж, парень, тогда в колонну по одному?

— Сначала я должен побывать возле универсального синтезатора.

Мурашко шлепнул себя по лбу:

— Ну конечно! Не в этой же форме на задание идти!

Да, штатская жизнь определенно забрала его в свои лапы — боевой офицер никогда бы не позволил себе таких жестов в присутствии младшего по званию. Честь мундира, как известно, выше чести его хозяина…

Осетра провели в помещение корабельного синтезатора, и он, использовав полученные от руководства спецкоды, обзавелся необходимым обмундированием: курткой, штанами, беретом, ботинками и комплектом соответствующего нижнего белья. Потом посомневался немного, не стоит ли обзавестись и главной принадлежностью большинства жителей планеты — ошейником, но решил, что не стоит. И, только напялив на себя все приобретенное, впервые подумал: «А не предстоит ли мне "суворовская купель"?»

Эта мысль его слегка ошарашила, но, поскольку переодевание происходило в присутствии рыжего майора, возможности для душевных терзаний не имелось: Мурашко все-таки был штатским, майорского в нем было — только погоны с одной звездой, да и звания у шпаков совсем иные. Это в просторечье он майор, а на самом деле какой-нибудь титулярный советник второй гильдии или еще какая-нибудь подобная бюрократическая дьявольщина…

Мурашко оценивающе оглядел Осетра с ног до головы:

— А что?.. Вполне прилично! Я бы даже сказал: не подкопаешься! Как говорится, патрон в обойме!

Вот и еще одно его отличие от боевого офицера: армейские перед чужими жаргонные словечки стараются не употреблять. А уж «росомахи» — и вообще никогда языка не развяжут! У «росомах» скрытность с молоком матери впиталась… Ну не с молоком, конечно, — это так только говорится, — просто воспитатели в школе вбили это свойство в подчиненных. Периодически, не реже раза в неделю, объявлялся тайный день, когда вся школа была обязана говорить исключительно на нейтральном языке, и упаси бог тебя воспользоваться жаргоном! Наказание следовало незамедлительно.

А что вы, господа кадеты, хотите! Иначе и быть не может! «Росомаха» — это «росомаха», он живет обычной жизнью только в казарме, а это бывает далеко не каждый день. Чаще же всего он — либо коммивояжер, либо альфонс-ловелас, либо инженер-системщик какой-нибудь… Короче, как легенда потребует. А порой и вовсе настороженный убийца среди врагов, безо всякой легенды. Так-то! Кстати, жаргон коммивояжеров, альфонсов-ловеласов либо инженеров-системщиков каких-нибудь, когда потребуется, вы выучите. Но сначала научитесь контролировать свой язык. Так что в тайный день гаси светило, никакого жаргона!..

Забыть и береты с отвинченными ушами, и непрочитанные дюзы, и патроны в обойме, и все остальное-прочее! В том числе, и «Гаси светило». Мы — гвардейцы, и этим все сказано.

Капитан Дьяконов — это капитан Дьяконов, говорит, будто подошвы в плац впечатывает…

— Номер моей каюты — двести восемьдесят пять, — сказал Осетр.

Майор Мурашко кивнул.

— Чемоданчик с вещами прямо на полу в каюте, возле релаксатора. Я не думал, что надолго уйду.

Майор снова кивнул:

— Все сделаем, за вещи не беспокойтесь, кадет… Идемте?

Теперь кивнул Осетр:

— Идемте. — И не удержался. — В колонну по одному!

Через несколько минут они были в нужном отсеке. Здесь Мурашко уже ждал немолодой мужчина с дорожной серой сумкой в руках. Судя по всему, это был сержант запаса по имени Антон, потому что сумка представляла собой не что иное, как комплект номер два, без которого «росомаха» и не «росомаха» вовсе, а так, кусок дерьма… Впрочем, неправда, «росомаха» остается «росомахой» и с голыми руками. Руки эти многое умеют, а к ним еще и голова полагается, весьма неглупая и немало знающая…

Отпустив Антона, Мурашко вручил Осетру комплект, самого Осетра передал специалистам-техникам, пожал кадету руку и отошел в сторону.

Транспортное средство модели «стрекоза», в просторечии называемое «шайбой», представляло собой цилиндр радиусом три метра и длиной метра полтора. Бригада техников заканчивала предстартовую подготовку. «Стрекоза» не то была спасательной шлюпкой малой вместимости, не то ее специально разработали для случаев, когда экстренно требуется высадить или поднять одного-двух человек и гонять на околопланетную орбиту шаттл попросту накладно.

— Сход и посадка производятся в автоматическом режиме, — сказал один из техников. — Назовите координаты точки приземления.