Николай Романов - Экспансия (тетралогия)

– Он за нейтрализатором полез, – виновато объяснил капрал Насоновский. – Что мне было делать?

Майору уже давно следовало отрубиться от болевого шока.

Тем не менее он сделал еще шаг в сторону нейтрализатора и только тогда, качнувшись, опустился на колени. А потом повалился ничком. Кириллу показалось, что полусгоревшая Майорова рука сейчас протянется к оружию и еще успеет поскрести пальцами по полу в бессильной попытке дотянуться до оружия. Однако майор больше не шевельнулся.

Кирилл подошел к нейтрализатору, нагнулся и поднял оружие с пола. Положил в верхний ящик стола.

Застывший у дверей капрал Насоновский по-прежнему ошалело пялился на труп.

– Дьявол, надо же медиков вызвать! – сказал он наконец.

Кирилл не стал его разуверять, хотя вызывать медиков и было бессмысленно. Лишь посоветовал:

– Только вызывайте их с Майорова стола.

– Почему? – удивленно спросил капрал.

– Чтобы быть свидетелем. Мы теперь с вами друг у друга свидетели.

Насоновский подошел к столу.

И в этот момент труп майора Егоршина начал растворяться в воздухе.

– Дьявол, это же гость! – воскликнул Насоновский.

Видимо, он участвовал в боях и знал, чем кончают убитые гости.

– Именно! – сказал Кирилл. – Так что вызывать теперь надо не медиков, капрал, а представителей службы безопасности!

Кирилл вышел из бывшего Майорова кабинета только через три часа.

Прибывшие по вызову капрала Насоновского эсбэшники развили кипучую деятельность. На видеорекордер были записаны показания и Насоновского, и Кирилла. Последнему, конечно, пришлось раскрыть себя перед эсбэшниками, но он не думал, что это вызовет какие-то последствия с точки зрения его дальнейшей карьеры в службе безопасности. В конце концов, агент Артуз выполнил задание и раскрыл вражеского агента. К тому же, Кириллу не давала покоя мысль, что наступают времена, когда вовсе не служба безопасности будет решать встающие перед человечеством проблемы.

Как не активничай рыцари плаща и кинжала, но до победного конца войну доводит пехота. Именно она занимает вражеские города! Правда, предстоящая война, видимо, не будет походить на войны прошлого. Тут только с одной стороны воюют люди. Ну так и завершать ее будет не пехота, а бойцы Галактического Корпуса. Именно им выпадет честь захватить вражеские миры!

Да и по праву!

Именно такие мысли преследовали Кирилла, пока его допрашивали.

Пришлось рассказать и о полицейской засаде в доме банковского служащего, и о неожиданной смерти самого господина Боровского. Скрывать смысла не было – в конце концов, утаивай не утаивай, а полицейские скоро придут в себя, и эсбэшникам все равно станет известно о случившемся.

Кирилл хотел было позволить агентам службы безопасности переписать и ту информацию, что была зафиксирована ИскИном его персонального тактического прибора. В конце концов, пусть еще кто-нибудь начнет разбираться в странных тайнах, что его окружают. А он устал от этих странностей!

Но потом пришла мысль, что он устал вовсе не от этих странностей и тайн, а от своих сверхъестественных возможностей, которые за сегодняшний день ему пришлось применять слишком часто. И в этой главной тайне эсбэшники никогда не разберутся, поскольку он им о ней попросту не расскажет.

А усталость скоро пройдет. Надо всего-навсего вернуться к «кентаврам», и родной любящий гарем быстро восстановит его силы.

Как-то там Светлана? Чувствовала ли она, что с ним происходило в столице? Если чувствовала, то наверняка беспокоится. Да и остальные рвут сопло… Надо бы связаться с базой и сообщить «кентаврам», что с командиром все в порядке и он скоро появится в расположении отряда…

Короче, про Оксану Ломанко он эсбэшникам рассказывать не стал. Ни к чему им знать, что нелюди настолько широко распространились внутри службы безопасности. Такие знания могут вызвать у начальства панику, а паника у начальства, как правило, приводит к кровопролитию среди совершенно невинных подчиненных.

Вот и не станем попустительствовать потенциальным паникерам. Береженого Единый бережет…

Так что он просто сказал эсбэшникам, что их представительница рассталась с ним после допроса господина Боровского и отправилась заниматься собственными делами. Нет, дальнейших своих планов прапорщик Ломанко капралу Кентаринову не раскрывала. Он вообще считал, что она отправилась докладывать начальству о случившемся, и был весьма удивлен, что майора Егоршина не явились арестовывать прямо во время его встречи с капралом Кентариновым.

О делах, что связывали майора с сестрами Гладышевыми, ему, Кириллу, ничего не известно. Почему они перестреляли друг друга, ему неведомо. Возможно, напряжение оказалось слишком большим для девичьей психики, и у ефрейторов попросту свернуло с курса башни. Хорошо еще, что его, Кирилла, не подстрелили, телохранительницы хреновы, кол им в дюзу!

И вообще, не разрешит ли ему господин капитан пойти и связаться с родной базой? Ведь все закончилось. Надо бы доложиться начальству!

– Не надо докладываться, – сказал проводивший расследование капитан-эсбэшник. – Это бессмысленно!

– Почему? – удивился Кирилл.

– Потому что «кентавров» все равно вызовут завтра в Большую Гавань, и они в любом случае встретятся с вами.

– Но мы же еще не закончили разведку Хрустальных гор.

– Вашему отряду наверняка будет поставлена другая задача.

– Но почему?

– А этот вопрос вы задавайте командованию Галактического Корпуса. – Капитан вдруг удивленно воззрился на Кирилла. – Подождите!.. Так вы еще ничего не знаете?

– Что я не знаю? – в отчаянии воскликнул Кирилл. – Что еще случилось?

– Да уж случилось… Дело в том, капрал, что несколько часов назад из штаба Корпуса пришло секретное сообщение. Мешок открылся.

– Какой еще мешок?

И тут до Кирилла дошло.

– Да-да, – сказал капитан. – Именно этот Мешок! С большой буквы!

Кирилл не удержался и присвистнул.

Ну надо же! Те, кто до сей поры держал нас в клетке, вдруг решили открыть дверцу. А может, и вообще уничтожили самое клетку!

И он понял, что ничего еще не закончилось.

Вот теперь только и начинается оно, самое главное.

На базу «Синдерелла А-один» Кирилл так больше и не попал. Когда он вышел из кабинета разоблаченного майора Егоршина, дело близилось к утру. После столь напряженной ночи наступило расслабление, навалилась неподъемная усталость, телу и душе требовался срочный отдых.