Михал Холева - Гамбит [litres]

Люди в зоне посадки «мангустов», под командованием лейтенанта Тайенн, не теряли времени. Разбитый «Кошак» стоял со снятыми плитами обшивки, один из пилотов, полускрытый в машине, работал переносной сваркой. Несколько неидентифицированных Вежбовским частей машины лежало в педантичном порядке на снятом крыле. Сама Тайенн вышла им навстречу, едва лишь они приблизились.

– Рада видеть вас снова. – Она вытерла тряпкой грязные руки, потом заткнула тряпку за пояс. – Мы готовы к старту. Достали несколько мелочей из «Кошака», ему они уже не пригодятся, а у «Фанданго» проблемы с мощностью. Теперь должно быть в порядке.

– Что с ранеными? – Картрайт чуть притормозила.

– Старший рядовой Нив слегка пришел в себя, но у него все еще кружится голова и проблемы с внутренним ухом, когда выходит из машины. – Пилот машинально оглянулась на «мангустов». – Капрал Да Сильва – без изменений, все еще без сознания.

Торн и Марчин обменялись взглядами. Старший солдат чуть заметно пожал плечами.

– Поняла. Сколько у нас мест?

– Шестнадцать, самое большее – восемнадцать. В таком положении я бы не рисковала. – Тайенн окинула взглядом их отряд. – Я перенесла раненых в работающие прямоточники.

Некоторое время обе женщины молчали, тишина прерывалась только плеском воды под ногами.

– Лейтенант, о раненых можете не беспокоиться, – сказала наконец Картрайт. – Заканчивайте работы, минут через десять – стартуем. И пришлите сюда моих.

– Сейчас они подойдут, – кивнула пилот и быстро пошла в сторону машин.

– Отряд, стой. – Джейн Картрайт оглянулась на приведенный отряд. – Носилки с ранеными – в исправные машины, собираемся тут через пять минут. Ниеми, ко мне. Альварес, пришлите сюда Исакссон.

Марчин и Вундерваффе, что стоял с ним в паре, пошли в сторону «Бетти». Поставили носилки внутрь машины, рядом с носилками Кисы. Девушка и правда выглядела ужасно. Ее лицо было бледным словно стена, с мелкой сеточкой капелек пота. Руки ее дрожали словно от передоза, а из уголка рта стекала слюна. Вежбовский развязал платок и аккуратно стер пот с ее лба. Торн, кажется, перебрал со своей смесью. Она должна была выглядеть ужасно, но не быть же в ужасном состоянии.

– Три минуты, – раздался за его спиной голос Вайсса. – Я ушел.

– Спасибо, да. – Марчин неопределенно махнул рукой – что-то между успокаивающим жестом и отмашкой. – Сейчас подойду.

Использовал полторы минуты на обдумывание того, как объяснить ей то, что он сделал. Ведь было ясно, какова ситуация, ясно, что Киса, с ее чувством долга, могла для себя решить. Ясно, что она не в лучшем состоянии. И ясно, что он не мог ей этого позволить. Еще тридцать секунд он использовал, чтобы решить, что она не услышит объяснений. Потому просто тихонько сказал: «Извини».

Достал из кармана измазанную колоду карт и некоторое время тасовал ее, всматриваясь в покрытое мелкими капельками лицо Кисы. Наконец достал даму червей и осторожно вложил ее девушке в карман мундира.

Потом наклонился и поцеловал ее в щеку.

А потом – побежал на построение.

– Внимание! Как вы уже наверняка знаете, число дня нынче – восемнадцать, – Картрайт сплела руки за спиной. Рядом с офицером стояла Исакссон, неуверенно переступая с ноги на ногу. – Восемнадцать мест в двух машинах. Не больше, если хотим быть уверены, что они долетят – а мы хотим быть уверены.

– Смотри, – шепнул Вежбовскому стоящий рядом Щенок. – Мое счастье как раз треснуло по швам.

– Я связалась с «Дюнкерком» с рапортом о ситуации и с вопросом о приказах. – Лейтенант на миг прервалась, поведя взглядом по собравшимся. – Второго перелета не будет. Не будет сдвига времени эвакуации. Восемнадцать человек – это все, кого мы можем вывезти отсюда. И официальная рекомендация командования такова: эвакуировать нас вместе с людьми младшего лейтенанта Пьяджи.

Марчин ждал такой новости. Ранил Кису именно поэтому. Но ожидаемость новости отнюдь не смягчила удара. Он чувствовал себя как тогда, в первую ночь на Болоте, на базе Дельта Два Ноль. Тот день стоял перед глазами Вежбовского. Расставленные складные стулья, женщина, которой он принес лекарства. Рикардо, разговаривающий с каким-то ребенком. Янки, которые сдали лагерь, чтобы сохранить жизнь гражданским. И «нет смысла задумываться над этим», оброненное Торном, одна фраза, которая перечеркнула все это. Они старались избегать разговоров об этом месте.

Что не означало, что он сам о нем не думал.

Проклятие.

Приказ не понравился не только ему. Нив что-то буркнул себе под нос. Вежбовский не разобрал ни слова, но был убежден, что пулеметчик отнюдь не радуется. Щенок снял шлем и провел ладонью по потным волосам. Его лицо выражало отчаяние. Лейтенант Пьяджи зашипел сквозь зубы, а Соколиный Глаз согнулся, упершись руками в колени.

Американцев же новость буквально подкосила. Они пришли сюда, не жалуясь, удерживали темп, несли своих товарищей, но теперь казалось, что усталость до них добралась. Старший, седоватый мужчина с густой бородой, в отчаянии уселся прямо в грязь и спрятал лицо в ладонях. Рыжеватый парень лет шестнадцати пытался поднять его, но безрезультатно. Посмотрел на солдат, но никто из тех не шевельнулся. Чуть дальше полноватая женщина в комбинезоне, залатанном цветными вставками, принялась плакать: бесшумно, без всхлипов или жалоб. Кто-то присел у носилок с тяжелоранеными, а двое подошли к Виллай, словно бы изуродованная медик могла укрыть их от слов Картрайт.

– Но это еще не все. – Лейтенант глянула на Исакссон. Связистка переступила с ноги на ногу. – С момента посадки мы проводим широкополосный скан американских частот противовоздушных систем.

– А мы вообще можем что-либо подобное делать? – вскинул брови Щенок. – Бомба…

– В целом, ван Ройтерс, можем, если работаем только передатчиком для систем флота, а у американцев нет мага. – Картрайт пожала плечами. – Данные очень фрагментарны, но общую картинку дают. И новые возможности.

Никто не отозвался, и только Торн кивнул с кривой ухмылкой. Вечный рядовой присел и обмыл лицо грязной водой.

– Нам необычайно повезло, – начала Картрайт. Марчин уловил тихое: «Сука…», раздавшееся со стороны Щенка. Лейтенант воткнула в солдата холодный взгляд. – Анализ указывает, что мы находимся примерно в шестнадцати километрах от одного из наземных центров контроля ракетного огня. Если удастся помешать его работе, то старт эвакуационных паромов пройдет почти без угроз.

– Так пусть наш в жопу ё… то есть славный флот расхерачит его с орбиты? – отозвался Нив. Простой прагматизм рядового был поддержан сдержанным хором согласий и ворчанья.

– Пытались. – У лейтенанта не дрогнул даже уголок рта. – Лазеры тут совершенно беспомощны, а ни одна ракета не пройдет сквозь защитный «зонтик».