Виктор Алдышев - Возвращение-2

Потому до последних секунд Багиров стоял за креслом пилота. И высекал искру когтями, скользя по сетчатому металлическому полу, когда на резких витках его всё-таки отрывало от него и отбрасывало в стенку.

Дмитрий считал эти удары. Каждый приближал Костю к отказу второго сердца. Рэк-симбионты выполнили свой максимум в его теле. Вылечили, дали питание, но их ресурс был исчерпан. Для Багирова, с одним работающим сердцем в огромном теле, любое ранение могло стать последним.

За сутки до подлёта к Земле у них обоих появились ощущение жажды и голода, но парни были уже близко. Почти дома. Так что последний рывок был отчаянный. Насквозь через кордон охотников, через их огонь напролом.

— Костя…

Бестужев добрался до него. Переполз рваные полосы в полу рядом с мегистотерием. Багиров пытался удержаться, и ему удалось. Вырванные с половиной пальцев когти остались в металлических прутьях, но помогли Косте не полететь в фонарь кабины, когда корабль врезался в землю. Такой удар убил бы его. Багиров это знал. Поэтому, когда истребитель в полной темноте запечатанного броней салона понесло к земле, Костя вогнал когти до основания в сетчатый пол.

Он дома! Аня ждёт живым! Погибнуть нельзя! Эти мысли не позволили бешеной боли отцепить рвущиеся пальцы, но сознание он потерял.

Дмитрий прощупал пульс неподвижно лежащего мегистотерия. Сердце едва работало, грудная клетка почти не поднималась.

Бестужев сидел рядом ещё сколько-то. Нужно было мгновение, чтобы осознать — они на Земле. В оглушённом сознании эта мысль звучала далёким эхом.

Дмитрий пополз к выходу — двустворчатому люку в боковой стенке корабля. Он выбрался наружу под тёмное небо, одетое в покрывало облаков.

Непроглядные стены леса вокруг обозначились острыми верхушками сосен. Падал снег. Мелкий, едва заметный во тьме. Его выдавало лишь касание. Бестужев чувствовал его обнажённой кожей, пока слишком горячей, чтобы воспринимать окружающий холод. Но, глядя на прозрачно-белый снежный покров на ветках, Дмитрий понял, что жар уйдёт очень быстро.

Он спрыгнул обратно в кабину. У них есть какое-то время, но потом, если их не найдут, шансов выжить не много. Развести костёр нельзя. Охотники на орбите могут наблюдать зону падения «гостя». Если будет активность — появление света, источника горения, корабли оценят вероятность выживания нарушителей, как положительную, и явятся закончить дело.

Значит, подать сигнал своим не получится. Бестужев рискнул бы в другой ситуации. Но сейчас ему нужно было сберечь этот корабль во что бы то ни стало. Он часть их плана.

Дмитрий сел рядом с Костей, снова проверил пульс. Сердце всё ещё билось. БПУ подсвечивалось только в районе шеи. На спине почти погасло. Устройство отмирало, начиная со своих кончиков. Ему не хватало кровоснабжения. Сигнал от особи без сознания с полуживым БПУ мог быть только крайне слабым. Шанс, что Анна поймает его минимальный. Только если окажется очень близко.

Бестужев растирал мегистотерия ладонями по расположению крупных артерий. С каждой минутой температура понижалась. Дмитрий растирал и себя, выходил из корабля попрыгать на его борту, побегать вокруг, и, остановившись, послушать тишину.

Эта тишина была совсем другой, живой, полной струящегося воздуха и летящего снега. Бестужев не надеялся снова услышать её. Покидая Землю, он был уверен, что всё для них закончится далеко в космосе на корабле «хозяев».

Дмитрий думал в этой тишине. Мысли приходили сами. Мысли, которым обычно не было места в его сознании. Тогда, принимая решение, он знал, что они с Костей — два монстра. Никому из них уже не быть с Анной, но у них есть шанс ударить по пришельцам там, где они не ждут. Есть шанс отсрочить вторжение или его отменить.

А сейчас… Бестужев стоял на остывающем корабле, видя, как медленно ползёт белый иней по его поверхности, чувствуя холодеющий металл босыми ногами и ледяной воздух всем телом.

Человеческим телом. Он снова человек. Дмитрий вздрогнул. Принятые раньше решения померкли в сознании. Снова можно то, чего, как ему казалось, он лишился навсегда. Можно обнять Анну. Как в тот единственный раз, когда он проявил слабость и позволил минутную близость с ней. Снова можно всё, что доступно двум людям, связанным так же крепко, как они.

Холод вызвал крупную дрожь, заставив Бестужева обнять плечи ладонями. Но Дмитрий не спрыгнул обратно в салон. Его трясло не только от холода, но и от присутствия чувства, которого он давно не ощущал.

Бестужев понял, что… боится умереть. Умереть сейчас. Вот здесь. Просто от переохлаждения. После того, как выдержали путь через солнечную систему, и прорвались с боем домой. Умереть, не закончив дело. И не сказать Анне, как он люб…

Дмитрий сглотнул. Последняя мысль опустошила. Он любит её. Но заставил себя забыть даже об этом.

Внезапно прильнувшие к луне облака скрыли свет, и всё вокруг захватила серая тьма. Бестужев стоял один на борту корабля в холоде и тишине.

Знакомый звук отделился от неё вдалеке. Что-то двигалось, сгребая ткань снежной пелены… Дмитрий знал, что до сна осталось недолго. И то, что он видит, скорее всего, ему кажется. Но даже если так… в тумане что-то двигалось, и Бестужев, выдержав ещё мгновение, спрыгнул вниз, и побрёл навстречу. Сознание уже спуталось от холода, он не осознавал, зачем делает эти медленные шаги. Споткнулся обо что-то на земле и, упав, остался сидеть. Тишина вокруг стала давящей, снова той космической. Тишиной полной пустоты.

Чёрные линии обозначили вихрь вращения и человеческую фигуру, словно плывущую сквозь снежный туман.

Анна бежала, на ходу разворачивая термоодеяло. Набросила его на Дмитрия сразу, как оказалась в шаге. Пока молча, судорожными движениями толкнула Бестужева, чтобы свалить его на одеяло, сразу завернуть в него с ногами и руками, и включить подогрев. И только потом приподняла его голову и наконец уставилась в лицо. На ресницах Дмитрия таял снег, пустой взгляд был направлен прямо на неё.

Бестужев не мог ничего сказать. Казалось, это всё-таки сон. И Анна, обнимающая его, дышащая настоящим теплом в губы — это призрак.

— Очнись, очнись, очнись…

Даже её срывающийся от волнения голос не заставил усомниться в этом.

— Дима! — Лазарева встряхнула его со всей силы.

— Это от холода! — Олег догнал Анну, спрыгнувшую с вертолёта ещё до того как шасси коснулось земли, увидел блестящие глаза Бестужева, выдохнул с облегчением: — Живой! Всё нормально, отогреется.

Подбежали медики из экипажа:

— Анна Викторовна, дальше мы…

Присутствие незнакомых людей заставило Дмитрия сделать умственное усилие, чтобы удержаться в сознании. Нюту он ждал, она бы явилась к нему перед забвением, а вот остальных в его сознании не было. Значит, они реальны.