Серж Винтеркей - Армагеддон

– Есть, – сказал Борис, – я так понимаю, что в лесу сейчас монстров нет, и остальные члены нашего отряда сейчас поедут сюда же на прокачку. Смысл отсюда уезжать в опустевший лес?

– Да, все верно, – кивнул я после секундной паузы, – Мария теперь с нами, а это плюс один стрелок. А я что-то по стереотипу, видимо, слишком долго личным шофером проработал – встретил людей в аэропорту, так надо везти их тут же домой. Только два момента за это, по существу – деда бы неплохо через стационарный медкомплекс пропустить. Мало ли... И квадрокоптеры бы снова получить. С ними все же намного удобнее.

– Это да, весомые доводы, – согласился Борис, – но если Сергей сюда привезет мобильный медкомплекс и наши квадрокоптеры, то обе проблемы решим на месте. Хватит деду пока и мобильного медкомплекса, он и так выглядит очень неплохо. Вот что значит жизнь на природе!

– Давай тогда так, я тормозну, а ты иди к дяде и тёте в салон, согласуй с ними маршрут. Если остаёмся здесь охотиться, махни рукой, я начну присматривать монстров в округе. А ты позвони Серёге, напомни про наши квадрокоптеры. Я не хочу за рулём отвлекаться.

Борис перескочил в салон, я отъехал подальше от второго автобуса и поехал пока вперёд, туда, где мы ещё не охотились. Заехав за очередной припаркованный самолёт, в этот раз монстров за ним не обнаружил. В стекло постучал Борис, и, когда я повернул к нему голову, кивнул и махнул рукой. Отлично, значит сценарий охоты на монстров согласован.

Поехал, огибая следующий самолёт, в поисках монстров. Вот так всегда – когда не нужно, бегут на тебя пачками, а как понадобились – как в пустыне оказался. Обратил внимание на промелькнувшую тень по асфальту. Как будто огромная птица закрыла солнце. Или самолёт? В небе должно быть много самолётов, все же это один из крупнейших аэродромов России. А затем – рядом полыхнула огромная вспышка, и наш автобус взлетел в воздух. Уже вмазавшись в боковое стекло, и распластавшись по нему всем телом, я услышал и грохот взрыва. А затем – наш автобус приземлился аккурат на ту сторону, на которой я лежал, и стекло разлетелось вдребезги, а я оказался на бетоне взлетной полосы.

Меня немного оглушило, но сознание я не потерял. И даже снайперку из рук не выпустил, вцепившись в нее как клещ. Сев, я тут же оглядел себя – огромное стекло же разбилось прямо подо мной! Но, на удивление, никаких фонтанов крови из перерезанных артерий из меня не било – ощупав себя на всякий случай, я обнаружил лишь небольшой кусок стекла, торчащий над коленом, и пару порезов на запястьях. Может, сыграло роль то, что я распластался на стекле в момент, когда оно разбилось?

Уцепив кусок стекла за торчащий кончик, выдернул его из раны. Больно, но терпимо, и крови из раны вылилось не так и много. Похоже, буду жить! Так, а что с моей командой?

Встав, повернулся к салону и обнаружил, что стекло внутрь салона тоже разбилось, Борис копошится по разбитому стеклу, как я сам несколько секунд назад, а тетя, дядя и дед свисают с кресел, к которым были пристёгнуты ремнями безопасности. Старое доброе правило – пристёгиваться – оказалось для них спасительным. Шевелились все, что уже было хорошо, и я тут же, шагнув в салон, спросил:

– Как вы? Помощь нужна?

– Что это, мля, такое было? – спросил дядя. Отстегнувшись, он спрыгнул на пол, бывший раньше стеной автобуса, и я помог ему отстегнуть и спустить с кресла и тетю. Затем мы втроём с тетей Машей спустили с кресла и деда. Все трое выглядели помятыми, но достаточно целыми, учитывая ситуацию.

– Это не я виноват, похоже, что-то взорвалось рядом! – ответил я поспешно.

– А что может взорваться в аэропорту рядом с взлетной полосой? – проворчал Борис, лицо которого было окровавлено, тоже неловко вставая, – черт, где мой ствол?

Подойдя к нему, сказал:

– Постой минуту, дай гляну откуда столько крови! – сказал я, – наклони голову!

Борис послушно наклонил голову, и я увидел сразу два осколка, торчащих в волосах. Небольших, один с сантиметр длиной, другой раза в полтора больше.

– Так, потерпи! – сказал я, – сейчас выдерну стекла!

С этим я справился быстро, осколки зашли неглубоко, и были не очень и большими, но, когда я их выдернул, крови на лицо полилось столько, словно я только что снял с Бориса скальп.

– Ранки небольшие, что же так льет-то? – спросил я, поспешно доставая один из бинтов из аптечки в рюкзаке, – сейчас забинтую.

– Раны головы всегда такие, на черепе крови много, кровеносная система мозг обслуживает! – ответил Борис в такой манере, что мне на секунду показалось, что рядом не он, а Серёга.

– Гляну, что там такое взорвалось! – сказал дядя, пока я неумело начал накручивать что-то вроде чалмы на голову Бориса.

Поскрипев попадающими под ноги стеклами, дядя, кряхтя, прошел мимо меня. Похоже, его тоже неплохо приложило при аварии, даром, что ремень был пристегнут.

Через секунду после того, как он неуклюже вышел из автобуса, шагнув в проем бывшего стекла кабины, он очень энергично ворвался обратно с криком:

– Быстро все отсюда выметаемся! Там топливо горящее разливается, прямиком к нам!

Бросив перевязывать Бориса, я помог найти его плазменный излучатель, и мы выскочили из салона вслед за опередившими нас тетей и дедом. Дед, вообще, молодец – это мы накачаны разными инопланетными зарядами по уши, а он в природном состоянии, да ещё и в таком возрасте, а выглядит молодцом! Даже не кряхтит, как дядя недавно!

Снаружи был ад. Я так понимаю, что один из самолётов, оставшихся в воздухе без указаний диспетчеров, решил сесть на землю на свой страх и риск, и угодил в другой пассажирский самолёт, приземлившийся ранее. Я смутно вспомнил, что в том направлении, где теперь были жарко полыхающие обломки и расползавшаяся во все стороны горящая лужа топлива, действительно стоял какой-то большой пассажирский самолёт, набитый людьми. Не давали ошибиться в причине взрыва и два отчётливо различимых в мареве пожара самолетных хвоста, странно повернутых друг к другу. В луже растекшегося топлива валялось множество горящих трупов, и запах жареного мяса уверенно начинал перебивать вонь от топлива.

– Надо валить в здание аэродрома, – сказал Борис, – охота посредством сбивания одиночных групп автобусом только что накрылась медным тазом. На эту вонь от жареного мяса сейчас соберутся все гориллоиды, что есть в округе.

Я искренне понадеялся, что пассажиры того автобуса, где была тетя и дед, поедут охотиться не сюда, а в другую сторону. Несколько десятков гориллоидов, пожалуй, смогут справиться и с автобусом. Тем более, если шофер запаникует, и начнет делать глупости.

Мы тут же направились к запертому гейту. Что и хорошо, за стеклом не видно никаких трупов, тут пассажиров с рейсов не высаживали. На миг в отражении стекла отчётливо разглядел себя и понял, почему на меня смотрели люди из автобуса с такими удивлёнными и уважительными лицами. Выглядел я точь-в-точь как герой боевика, только что преодолевший ров с крокодилами и несколько изгородей с колючей проволокой и дотами противника. Причем складывалось впечатление, что и крокодилов, и врагов в дотах я либо загрыз, либо зарезал тупым ножом, столько черной запекшейся крови на мне было. Единственным чистым фрагментом, свободным от крови, была часть лица с сурово смотрящими глазами, которую я вынужденно протер, когда поднялся с трупов после схватки со скатами. Ко всему еще и мышцы расперло от принятых зарядов, и выглядеть я стал так, как будто полжизни провел в качалке.