Дмитрий Казаченков - Убийца героев. Том 3

— Надо бы план обсудить. Сомневаюсь, что даже в вентиляции мы сможем остаться незамеченными.

— Это да. Если они могут чувствовать чужие эмоции, то нас точно спалят, стоит только приблизиться к перегородке.

Согласилась с моими словами Мишейра.

— Предлагаете их отвлечь? И каким же образом?

— Вы можете связать их боем.

— Мы уже потеряли кучу народа в боях до этого. И вы знаете, как сложно с ними сражаться.

Немного подумав, Мишейра выдвинула предложение, причём, на мой взгляд весьма дельное:

— Хорошо. А если отвлечь их внимание другими отрядами? Устроить массовые диверсии? Мы лезем в одну шахту и, скажем, с десяток отрядов подвое лезут в другие. Таким образом, противнику придётся рассредоточить свои силы на их отлов. Но, тогда и риск для нас вырастет, и мы уже не сможем гарантировать уничтожение цели. Зато потери будут куда ниже.

— Кстати, а в шахтах систем слежения разве нет?

Кзерк несколько замялся:

— Ну, как сказать… Они могут только указать на наличие посторонних объектов. Если говорить о камерах или чём-то подобном, то нет.

И последнее, о чём я ещё беспокоился:

— А можно ли перекрыть воздух в шахтах?

— Только при подтверждённой разгерметизации станции. Вручную этого сделать нельзя.

— Тогда рискнём.

— Я соберу бойцов.

Он удалился, оставив нас с новыми игрушками наедине. Особо не мудрствуя, мы направились в местный тир, который находился в соседней комнате, чтобы опробовать новое вооружение и привыкнуть к оборудованию.

Стоило только откинуть приклад, как тут же открылся коллиматор и дополнительная рукоять. Уперев его в плечо, я прицелился в одну из мишеней. Лёгкого нажатия на спуск хватило, чтобы три пули вылетели из ствола. От неожиданности я дёрнулся, и очередь ушла выше, чем спровоцировал смех Мишейры.

Она тоже смазала.

Во второй раз я попал. Отдача у этого оружия практически отсутствовала, так что приноровиться к нему было совершенно не сложно. Режимы огня переключались с помощью небольшого рычажка, являющегося в тоже время и предохранителем. Располагается он таким образом, чтобы было удобно переключать режимы движением только большого пальца. Режимов всего три — одиночные, очередь по три выстрела и автоматический огонь, четвёртое положение — предохранитель.

Сложив приклад, я перевёл оружие в пистолетный вид. В этой вариации также доступны все три режима огня, но при этом она более компактна. Однако, так же страдает и точность, хоть и не слишком сильно.

Благополучно отстреляв по магазину, мы заменили опустевшие на полные, и вышли из комнаты. За дверью нас уже ждали. Кзерк привёл двадцать бойцов в снаряжении аналогичном нашему.

В динамиках раздался голос командира:

— Итак, я начну инструктаж: вы разбиваетесь на десять пар и забираетесь в вентиляционные шахты. Точки входа для каждой группы я помечу на карте. Они будут располагаться в разных местах. Соответственно, маршрут тоже будет у каждого свой. За вашими передвижениями мы будем наблюдать из центра и помечать возможного противника. Ваши маршруты никак не пересекаются, так что действуйте на своё усмотрение, но без необходимости старайтесь не убивать. Ваша основная задача — отвлечь внимание противника от наших гостей, чтобы они смогли добраться до цели и обезвредить её. Всем всё ясно?

Ответом было синхронное:

— Так точно!

Наш вход тут же подсветился зелёным, и мы, усевшись у стены, принялись ожидать команды. Остальные, разбившись по парам, разошлись к своим точкам входа.

— Ты и правда сделаешь то, что сказал, если они заберут наши вещи?

— Если они возьмут зелья или патроны — то хрен с ними. Да даже если это будут ПП-шки, то ладно, а всё остальное… видишь ли, это всё мне фактически досталось в наследство и это единственное, что осталось от погибших, так что да, эти вещи я ценю так же, как и вас троих.

На шлем пришла команда:

— Выдвигаемся.

— Пора.

Поднявшись, мы подошли ко входу в шахту. Лепестки диафрагмы тут же разъехались в стороны, открывая круглый проход. Я полез первым, Мишейра сразу за мной.

Шахта представляла собой тоннель с квадратным сечением метр на метр. Относительная свобода есть, но простора для манёвра нет. Достав ПП-шки, мы поползли на четвереньках вперёд, следуя подсвеченному зелёным цветом маршруту. Всё шло нормально, пока на карте не замаячила линия перегородки.

По спине пробежали мурашки, а дыхание тут же стало прерывистым. Мне стало страшно. Просто страшно. Совершенно абстрактное чувство без какого-то определённого объекта. Животный иррациональный страх. И чем ближе мы подбирались к перегородке, тем страшнее становилось. Хотелось сжаться в комок в этой уютной вентиляции и никуда не идти. Лежать и ждать, когда кто-нибудь меня спасёт. Определённо. Кто-нибудь точно придёт и спасёт.

— Мне страшно.

Шёпот в динамике произвёл эффект разорвавшейся бомбы. Всего два слова, а в голове тут же прояснилось. Сразу же пришло понимание, что страх не мой и никогда моим не был. Тьма привычно окутала тело, частично отгораживая от чужих эмоций. Нет, я всё так же продолжал их чувствовать, вот только я ясно понимал, что это не мои эмоции. Боятся они, а я совершенно спокоен.

Добравшись до поворота, я уселся, прислонившись к стенке, чтобы передохнуть и привести мысли в порядок.

— Ты как?

Спросил я у севшей рядом девушки.

— Страшно.

Ответил мне сгусток тьмы голосом Мишейры. Я взял её за руку.

— Не ссы, прорвёмся.

Кажется, она хотела что-то ответить, но тут в динамиках раздался голос Кзерка:

— Что у вас там случилось? Я не вижу никаких препятствий.

— Никаких.

Согласился я.

— Кроме эмпатических. Не забывай, мы в первый раз с этим сталкиваемся. Ща, передохнём чуток и продолжим.

— Давайте, только не долго, а то народ волнуется.

Связи с остальными отрядами у нас не было, но мы могли отслеживать их перемещения по карте, что я и сделал. Два отряда уже почти миновали линию стыка. Ещё три, как и мы, почти добрались до неё, и четыре едва-едва зашли на соседнюю станцию.

Где-то с минуту мы просидели, привыкая к чужим эмоциям. Вот мы пересекли границу линии стыковки, представляющую собой две диафрагмы, идущие подряд, и чужой страх резко возрос, но уже не бил по мозгам. Тьма прекрасно успокаивает взбудораженный мозг, оттесняя эмоции в дальний угол сознания, а в данном случае чётко разграничивая свои эмоции и чужие. Сейчас это свойство было полезным как никогда ранее.

Вот граница на карте осталась позади. На этой станции вентиляционные шахты ничем не отличались, и мы спокойно продолжали наш путь на карачках. В голове раздался весёлый смех Лисицы:

«Эпичность прям зашкаливает.»

И, ведь, не заткнёшь её. Ну, значит, будем терпеть.