Константин Калбазов - Кентарх [litres]

Так вот. Все эти большие предприятия и маленькие мастерские нуждаются в рабочих руках. И те, что находятся на территории Большого дворца, в том числе. В тех самых рабочих, что сейчас и проживают в таких вот трущобах.

Помнится, Михаил заикнулся насчет тетивы из шелка. Ну откуда ему было знать, что производится он только в ткацких мастерских императора, а торговля им находится на личном его контроле. И купить этот товар возможно только за золото, и никак иначе. Оказывается, шелк является одним из сдерживающих факторов оттока из империи золотых монет.

Как ни беден квартал, но и здесь имеются различные лавки и вездесущие уличные торговцы. Пусть и в более скромном количестве. В разрыве между высотками примостился небольшой местный рынок. На противоположной стороне общественные бани. В них может мыться любой совершенно бесплатно. Правда, по предъявлении специального знака. Льгота, предусмотренная только для граждан.

Чуть не треть населения Константинополя пришлые, составляющие основную массу нищих. Но, похоже, такое существование здесь кажется им лучше проживания в родных местах. А может, причина всего лишь в отсутствии желания работать. Кто-то предпочитает пьянствовать, перебиваясь случайными заработками и прихватывая то, что плохо лежит. Другие подались в откровенный криминал.

А вон появилась казенная пекарня. Государство у ромеев вообще не гнушается участвовать в производстве или торговых операциях. Мало того, каждое предприятие непременно приносит прибыль. Забота о населении? Здесь об этом если и слышали, то постарались побыстрее забыть такую бредятину. Даже в голодные годы казна торгует хлебом только в прибыль.

Из-за этого нередко случаются бунты. Кстати, именно в таких вот кварталах трущоб и загорается народный гнев, подогреваемый различными темными личностями. Беспорядки усмиряются со всей жесткостью Средневековья. А пока суд да дело, под шумок можно оторвать кусок пожирнее.

Цены контролируются не только на хлеб, а вообще на все. Каждый товар, появляющийся в лавках и на лотках уличных торговцев, указан в перечне и имеет свою минимальную стоимость. Как, впрочем, и максимальный потолок. В основном он ориентирован на продукцию мастерских императорских гильдий.

Частные производители могут продавать немного дороже, это не возбраняется, но не дешевле казенных товаров. А вообще особо разгуляться не дадут сами гильдии. Спрос с глав жесткий. На каждое изменение цены они должны получать разрешение в префектуре.

Впереди из таверны вывалили четверо подвыпивших гуляк. Они конечно же не одни на улице. Народу тут хватает. Но все куда-то спешат по своим делам или беседуют, отойдя в сторонку. Эти же явно возбуждены. Вино разогнало кровь по жилам, и народ может потянуть на приключения. В таких районах обычно все друг друга знают. И вообще пришлого видно сразу. А чужаков не любят нигде.

В принципе Михаил не ищет неприятности. За месяц, проведенный в Царьграде, каждый раз оказываясь вне казармы, он ходит разными маршрутами. Любопытно же. Но в трущобы забрел впервые. Хотя и слышал о них. Конечно, не факт, что эта четверка привяжется к нему. Но по опыту прошлой жизни Романов знал, что с подвыпившей компанией вероятность этого достаточно высока. Пьяный, он во все времена пьяный и есть.

Михаил как бы невзначай провел рукой по нунчакам, торчащим из-за пояса справа. Слева находится большой нож, и он внушает куда большее уважение разной шушере. Но хвататься за него не хотелось категорически. Присутствовала уверенность, что рефлексы могут сработать самым непредсказуемым образом. Сьорен, конечно, сволочь, каких поискать, но дело свое знает туго и вколотил знания в ученика намертво.

Наличие же под рукой не столь смертоносного оружия позволяет с ходу воспользоваться им, если надо. Не сказать, что он мастерски владел нунчаками или когда-то всерьез занимался единоборствами. Но его детство пришлось как раз на то время, когда в СССР хлынули различные видеофильмы. Монахи Шаолиня, Брюс Ли и иже с ними. Кто из советской ребятни не крутил нунчаки!

С сегодняшними возможностями Михаил поставил себе технику за несколько дней. Не сказать, что он стал мастером. Но то, что только благодаря им он наконец сумел-таки впервые достать Сьорена, это факт. Причем ему было больно. Настолько, что он даже два дня хромал.

Правда, триумф Романова длился недолго. Все же любое оружие требует вдумчивого подхода и большого опыта. Вот если бы ему удалось поучиться у мастера единоборств, тогда, может, все вышло бы иначе. Аксельсен же быстро сообразил, как можно бороться с новинкой своего ученика. Пару раз ему удалось перерубить цепь, оставляя Михаила, как говорится, с голым задом. Так что теперь парень пользовал их только для самообороны в городе.

Случалось это уже дважды. Чтобы отогнать воришек, тянувшихся к его кошельку. Не сказать, что там была большая сумма. Но найдутся и те, кто убьет за серебряный милиарисий [16] Милиарисий – монета Византийской империи. и сотню нумиев [17] Нумий – бронзовая монета меньше 1 г, «медяк». медью.

И это при том, что у него всего-то двухдневный заработок квалифицированного рабочего. Царьград богатый, но вместе с тем дорогой город. Дневные траты для нормального проживания составляли в среднем четыреста нумий. То есть имеющихся у него денег хватило бы на двадцать пять дней. Ну или на месяц, если кое в чем себя урезать. В то время как на Руси на эти деньги можно прожить четыре месяца. Так-то.

В левой руке деревянный ящик с ручкой, в котором он нес собственноручно изготовленный столярный инструмент. Практически у всего есть местные аналоги. Только, на его взгляд, они неудобные. Такое впечатление, что их создатели специально извращались, устраивая трудности мастерам.

Имелось и нечто новое для этого мира. Или забытое. После всего увиденного Михаил теперь уже ни в чем не уверен. Византия прямая наследница Рима, они себя даже ромеями называют. А потому и использование различных механизмов у них скорее за правило, чем какое-то исключение. Просто многое было утрачено.

В частности, ручная дрель. Может, и было у них нечто более совершенное, чем то убожество, что пользуют местные, – с возвратно-поступательным вращением сверла то в одну, то в противоположную сторону. Но сегодня Михаил ничего подобного не наблюдал. Для столяров, видевших его изделие, это, похоже, было откровением. Такое о чем-то да говорит.

Он изготовил нормальную, ну или почти нормальную ручную дрель. Конечно, используй он шестерни, получилось бы еще лучше, но вырезать их слишком долго, а дерево, даже дуб, для подобных деталей ненадежный материал. Поэтому он пошел по уже проторенному пути, наклеив на рабочие поверхности кожу. Два больших вертикальных диска на одной оси по двум сторонам корпуса равномерно давят на горизонтальный.