Александр Сухов - Магии адепт

Не вдаваясь в подробности, я рассказал «историю своей жизни». Говорил со слезой в голосе, но старался при этом не переборщить. Кажется, мне это удалось, поскольку по мере моего повествования заскучавшие было члены экзаменационной комиссии, прибывшие для отбывания банальной рутины, начали бросать на меня заинтересованные взгляды.

Я сирота, воспитывался в бездетной семье дальних родственников, которые несмотря на преклонный возраст и плохое здоровье, взвалили на себя заботы о ребенке. С малых лет я был вынужден выполнять различные работы, чтобы хоть как-то помогать приемным родителям, а в шестнадцать и вовсе подался в лесорубы. Из-за хронических финансовых трудностей я мог лишь мечтать о классическом школьном образовании. Однако приемные отец и мать были людьми грамотными и занимались моим обучением в свободное время. Таким образом мне все-таки удалось получить необходимый минимум знаний, который я в дальнейшем пополнил в процессе самостоятельных занятий, дабы претендовать на последующее поступление в магический ВУЗ. О том, что обладаю Даром узнал случайно от штатного целителя лесозаготовительной артели. Впоследствии именно он помог мне овладеть необходимым минимумом начальных магических знаний и комплексом элементарных заклинаний. После смерти приемных родителей и закрытия лесоразработок я отправился на Эйфер. За несколько рейдов в Великую Пустыню мне удалось сколотить достаточный для оплаты обучения в высшем учебном заведении капитал. Теперь дело лишь за официальным подтверждением моих знаний в объеме начальной и средней школ.

Здорово у меня получилось. Когда речь зашла о пожилых приемных родителях, одна совсем еще молоденькая магиня расчувствовалась зашмыгала носом и принялась утирать глазки платочком. Так или иначе, мой рассказ вполне удовлетворил членов экзаменационной комиссии и дополнительных уточняющих вопросов почти не было.

Далее ассистент вкатил в аудиторию столик на колесах. На нем находилось нечто в форме шара размером с футбольный мяч. Артефакт сверкал, переливался и брызгал острыми искрами в лучах льющегося из широких окон света Соли. Нетрудно было догадаться, что это тот самый измеритель потенциальных способностей претендента в маги.

Мне было предложено подойти к тележке и положить ладони обеих рук на прибор, зажмурить глаза и по возможности ни о чем не думать, а если не получается полностью абстрагироваться, мысленно представить что-то приятное. Сделал как было сказано. Отрешиться от реальности у меня получилось практически мгновенно, в этом мне нисколько не помешали слабые покалывания в ладонях, а легкое помутнение сознания даже помогло.

Примерно через пять минут голос председателя комиссии вывел меня из состояния медитативного транса:

— Молодой человек, можете открыть глаза и подойти к поближе. — Я открыл глаза, оторвал ладони от прохладной поверхности артефакта, и ментальное давление на мозг тут же прекратилось. Затем подошел к столу, за которым заседали уважаемые экзаменаторы. — Ну что же, Влад Лёд, — маг с нескрываемым интересом посмотрел на меня, — результат исследования вашего Дара боле чем достойный, запас хранилища немногим более пяти тысяч стандартных единиц маны, регенерация энергии двести пять единиц в минуту, проводимость шестьсот пятнадцать. У вас прекрасные перспективы на ниве постижения магических практик. Решением комиссии вы допущены к сдаче экзаменов. Прошу на время покинуть аудиторию. Экзаменационный график будет вам вручен через несколько минут.

Выйдя в коридор, я уселся на стул у окошка. Откровенно говоря, я был попросту ошарашен. Мои псионические показатели значительно отличаются от тех, что были после того, как я очухался на каторге. Если учесть, что единица маны равна одной у.п. е или условной псионической единице, а секунда на Эде, хоть и отличается от земного значения, но не так уж и значительно. Выходит, мои магические возможности за столь небольшой срок заметно подросли даже без использования мною магии. Но как так может быть? В прочитанных учебниках сказано, что повышение объема Дара хотя бы на доли процента — требует гигантских усилий от одаренного.

— Чу, — обратился к нейросети, после памятного Дня Рождения я официально присвоил ей это имя от сокращенного «чугуняка» — поделом, сама напросилась, — что ты можешь сказать по поводу только что озвученных данных?

— Ошибки нет, результат испытаний псионическим артефактом вполне корректен.

— Ты хочешь сказать, что мой потенциал псионика всего-то за месяц с небольшим так сильно вырос?

— Совершенно верно.

— Но как?

— Вопрос некорректен, то есть находится вне сферы моей компетенции. Время от времени мною регистрируется спонтанный рост псионических возможностей оператора. Явление четко коррелируется с сильными психоэмоциональными пиками сознания. Суть процеса невозможно объяснить с точки зрения классической физики и описать имеющимся в моем распоряжении математическим аппаратом.

— А почему не доложила раньше?

— Запроса на доклад не поступало, поскольку процесс не несет прямого или косвенного вреда здоровью оператора я посчитала излишним беспокоить своего хозяина по пустякам.

Мне показалось, в голосе нейросети присутствует некоторый налет язвительности. А не маленькая ли это месть с её стороны за Чугуняку? Нет, быть того не может. Нейросети, несмотря на наличие встроенного эмоционального эмулятора, лишены индивидуальности и обижаться на своего хозяина не могут ни при каких обстоятельствах. Хотя я сам когда-то настроил нейросеть на восприятие самой себя, как сущности женского пола. Ну как-то не хотелось мужика в башку заполучить в качестве советчика. Зря, наверное, женщины такие непредсказуемые, к тому же мстительные, даже механические. Ладно, что-либо менять поздно, личность Чу вполне себе сформировавшаяся, а полноценная перепрошивка нейросети в данных условиях невозможна. Да и попривык я к ней. Давно нужно было дать ей имя, а то все «нейросеть», да «нейросеть». Вообще-то, на мой взгляд Чу этой «китаянке» здорово подходит.

Тут массивные двери аудитории распахнулись, и меня вновь пригласили предстать пред очи уважаемой экзаменационной комиссии. Надолго я там не задержался. Получил допуск к сдаче испытаний для подтверждения знаний, по программе начальной и средней школ. К допуску прилагался лист с расписанием экзаменов, являющийся одновременно своего рода зачеткой. Первый экзамен по всему курсу математики должен состояться уже завтра в девять утра.

Я поблагодарил от всей души многоуважаемую комиссию и поспешил удалиться. Закрывая двери, случайно подслушал реплику седобородого профессора: