Павел Шек - Нарушая клятвы. Том 2

Тали вошла в соседний с горящим дом через приоткрытое окно на третьем этаже. Полутёмное помещение, заполненное холодным сырым воздухом. На кровати под двумя одеялами лежал мужчина, тяжело и сипло дышавший. Даже с открытым окном в комнате ощутимо пахло гниющим болотом. Ступая босыми ногами по старенькому ковру, Тали подошла к кровати. Подняв руку, она взмахнула кистью, рассыпая золотые искорки. Понаблюдала за ними немного, затем прокусила кожу на большом пальце и нанесла на левую ладонь кровавый символ, прислушиваясь к себе. Прошло несколько минут, но защитная метка оставалась холодной, показывая, что опасности рядом нет. Протянув руку, она подошла ещё ближе, намереваясь сорвать с несчастного одеяло, но остановилась. Знак начал медленно теплеть. Выпрямившись, Тали вернулась к окну, собираясь уйти, но в последний момент обернулась. Она понимала, что зря волнуется, но страх липким туманом накрывал город, в какой-то мере отражаясь и на ней. Девушка пальцем вывела золотой узор в виде изломанной руны, и воздух в комнате резко изменился, став горьким и обжигающим. Ковёр под её ногами начал истлевать, покрываясь красной сеточкой. Деревянный сундук для одежды захрустел и рассыпался в пыль. Несколько секунд, и комнату объяло тёмное пламя, поглотившее всё, кроме каменных стен и пары вещей из грубого железа. Рассыпалась дверь, гулко роняя на пол петли и тяжёлую ручку. Позади послышался хруст оконной рамы и звон бьющегося стекла. Вихрь золотых песчинок выскользнул из окна, а следом вырвался поток багряного пламени, словно пытался поймать его. Опав под струями дождя, огонь растворился так же быстро, как и появился.

Тем временем в гильдии асверов, в комнате старой травницы Эвиты

Рикарда пригубила чай, поморщилась от горького вкуса. Сегодня он был ещё более противный, чем обычно.

— Что ты туда добавила? — Рикарда с трудом сделала ещё один глоток, затем поставила чашку на стол.

— Белоцвет, — Эвита, в отличие от главы гильдии, цедила чай мелкими глотками. — Чуть больше, чем обычно. Я отправила помощниц, чтобы донесли до всех в гильдии, что воду теперь пить можно только хорошо кипячённую с добавлением двух листьев белоцвета, вместо одного.

— Гадость, — проворчала Рикарда. — Уж лучше вино креплёное пить.

— Можно и вино, — сказала Эвита. — Когда я была молодой, мы со старой жабой, пусть великая мать не оставляет её одну в темноте, столкнулись с Серой болезнью. Грязная вода унесла тогда много жизней. Из того, что можно было безбоязненно пить, у нас остался только бочонок вина. Я его после этого лет тридцать в рот взять не могла. Выворачивало наизнанку.

— Значит, предлагаешь закрыть гильдию? В принципе, можно. Срочных контрактов с городской властью нет, Дамна своих из дворца не выпускает. Отправлю кого-нибудь… или самой поехать, чтобы убедить Берси посидеть пару недель в поместье?

— Просить не надо, — раздался молодой женский голос. Плащ, оставленный у двери, ожил. Рассыпая золотые искорки, он пролетел по комнате, приобретая очертания человека. Секундой позже перед столом появилась фигура девушки, зябко кутавшейся в плащ. — Берси беспокоится, просит, чтобы асверы меньше выходили в город.

— Госпожа древняя, — почтительно склонила голову Эвита.

— Госпожа Тали, — повторила её жест Рикарда, обратив внимание, что гостья стояла босиком.

— Глупые маги устраивают в городе пожар, боясь болезни. Люди трясутся от страха и прячутся по домам. Среди вас заболевших нет?

— Слава Великой матери, никто не заболел, — сказала Эвита. — Три пары слегли с лихорадкой, но это происходит каждую осень и в начале зимы. Ещё несколько глупых девчонок отравились травами.

— Хорошие новости, — девушка подняла ладонь, на которой засверкали крупные золотые пылинки. Она легко подула, и те закружились в воздухе, медленно падая на столешницу. Через секунду древняя вместе с плащом рассыпалась ворохом точно таких же, но, в отличие от первых, они бесследно растворились.

— Повезло Берси встретить её, — сказала Эвита, вынимая из кармашка платья небольшой бумажный конверт. Осторожно, чтобы случайно не сдуть, она быстро собрала золотые пылинки. Подняла взгляд на Рикарду. — Хочешь что-то сказать — говори.

— Ничего, — Рикарда покачала головой, взяла кружку с чаем, делая большой глоток. — И не заваривай его так крепко. А то у меня чувство, что ты весь белоцвет решила извести на меня.

— Хватит на всех, не переживай. В этом году он хорошо цвёл, много собрали, — старая травница выглядела так, словно ей в руки попало настоящее сокровище.

— Надо отправить кого-то лавку Алхимика закрыть, — сказала Рикарда. — И на фермах за городом усилить охрану. Никак боги сердятся на людей, насылая болезни и несчастья.

— Что? — оторвалась от своих мыслей Эвита.

— Ничего, — отмахнулась глава гильдии.

Книга «Чума и лихорадки» оказалась не совсем справочником, а скорее описывала тяжёлую и драматичную борьбу гильдии целителей с этими самыми болезнями. Разновидностей чумы в империи известно было несколько. При каждой вспышке болезнь протекала остро, с исключительно тяжёлым состоянием больных, лихорадкой, нарывами по всему телу, часто с развитием сепсиса. Лечить её было сложно как раз из-за высокой заразности, и целителям приходилось идти на ухищрения и карантины, чтобы остановить распространение. Возникала она всегда внезапно, распространялась быстро, отступала неохотно.

Николас Ульм, магистр, выдающийся целитель своего времени, посвятил жизнь борьбе с чумой. Он одним из первых столкнулся с необычной болезнью, впоследствии названной Болотная чума. Странность её в том, что магия исцеления не действовала как на саму болезнь, так и не могла принести облегчение больному. И почему так происходило, магистр не разобрался, оставив вопрос открытым для потомков. С того времени прошло около двухсот лет, но лекарство так и не было найдено. Всё, что могли маги, так это бороться с последствиями и следить, чтобы чума не распространялась. Вот такое необычное вступление я прочитал, поделившись с девушками, слушавшими с большим интересом и тревогой на лице.

Следующая часть книги была посвящена мерам предосторожности и том, как целители работали в заражённых городах и как погибали. Империя всегда щедро платила тем, кто боролся с чумой, будь то простые люди, сжигающие тела на улицах и в домах, или целители, руководившие процессом. Для многих это был неплохой шанс заработать капитал, тем более люди довольно быстро приноровились к опасности и капризам болезни. С больными всегда работали в особой защите из грубой кожи, которую обрабатывали заклинанием очищения, придуманным именно Ульмом. А чтобы болезнь не попала на лицо и в глаза, использовали маски. Заклинание, кстати, не сложное, мне далось с первой попытки. Я даже испытал его на себе, испортив дорогой камзол. Очищение едва не прожгло ткань насквозь, оставив некрасивые разводы.