Дин Кунц - Избранные произведения. III том [Компиляция]

— Он вообще не разлагается. Но странно не это. Странно другое: почему это происходит. А не разлагается он потому, что в него явно ввели огромную дозу стерилизатора и консерванта. Какого-то консерванта, Брайс. Похоже, что труп накачали каким-то крайне сильным консервантом.

Лиза принесла поднос, на котором стояли четыре кружки с кофе, лежали салфетки и чайные ложечки. Девочка передала кофе доктору Ямагути, Дженни и Брайсу, четвертую кружку она взяла себе.

Они сидели в столовой, что была устроена в гостинице «На горе», за столиком у окна. Вся улица была залита золотисто-оранжевым предзакатным солнцем.

Через час, подумала Дженни, опять стемнеет. И снова придется мучиться неизвестностью до самого рассвета.

Ее передернуло. Да, чашка горячего кофе была ей сейчас необходима.

Сара Ямагути переоделась в коричневые джинсы и желтую блузку. Длинные шелковистые черные волосы были распущены у нее по плечам.

— Наверное, — говорила она, — все мы насмотрелись тех старых документальных фильмов о природе, которые снимал когда-то Уолт Дисней. И потому знаем, что те пауки, те осы, которые живут в земле, и некоторые другие насекомые вводят в тела своих жертв консервирующие вещества и складывают эти жертвы либо в запас, либо для того, чтобы скормить позднее своему еще не родившемуся потомству. Тот консервант, которым пропитаны ткани тела Векласа, отдаленно напоминает консерванты, используемые насекомыми, но гораздо более сложен по составу и более сильнодействующий.

Дженни пришел на память тот невероятно огромный мотылек, который напал на Стюарта Уоргла и убил его. Но подобные существа не могли бы истребить всех жителей Сноуфилда. Определенно не могли бы. Даже если бы город наводнили сотни подобных созданий, то и тогда им было бы не по силам убить буквально каждого. Такой мотылек не мог бы забраться в закрытые машины, в запертые дома, в забаррикадированные комнаты. Нет, здесь поработало что-то другое .

— То есть вы хотите сказать, что людей здесь убило какое-то насекомое? — спросил Брайс Сару Ямагути.

— Те факты, которыми мы располагаем, об этом не свидетельствуют. Для того чтобы убить жертву и ввести в нее консервант, насекомое обычно пользуется жалом.

Поэтому всегда бывает маленькая ранка, след от укуса, пусть даже микроскопический. Но Сет Голдстейн осмотрел все тело Векласа, целиком и полностью, через увеличительное стекло. В самом прямом смысле слова. Он дважды рассматривал через лупу каждый квадратный дюйм поверхности тела. И не нашел ни следа от укуса, ни какого-либо другого повреждения кожи, через которое мог бы быть введен консервант. Мы опасались, что тут могли вкрасться какие-то ошибки. Поэтому мы провели еще одно вскрытие и еще одну серию анализов.

— На Карен Оксли, — догадалась Дженни.

— Да. — Сара Ямагути отвернулась к окну и посмотрела на улицу: не идут ли генерал Копперфильд и все остальные. Потом опять повернулась лицом к сидевшим за столом и продолжала: — Однако результаты анализов оказались точно такими же. И в этом трупе не было никаких живых бактерий. Разложение трупа было каким-то непонятным образом полностью остановлено. Ткани насыщены консервантом. Опять пошли крайне странные исходные данные. Но мы по крайней мере были довольны хоть тем, что в первый раз не допустили никакой ошибки.

— Но если консервант вводился не через укус, то как же это было сделано? — спросил Брайс.

— Наше предположение таково, что этот консервант очень легко и быстро поглощается тканями и что он попадает в тело через контакт с поверхностью кожи, а потом за несколько секунд проникает во все ткани тела.

— Может быть, это все-таки какой-то нервно-паралитический газ? — спросила Дженни. — Быть может, его консервирующее воздействие — просто один из побочных эффектов?

— Нет, — ответила Сара Ямагути. — На одежде жертв нет ни малейших следов газа, а если это был действительно газ, то такие следы обязательно должны были бы оставаться. И кроме того, хотя неизвестное нам вещество и обладает попутным токсическим воздействием, химический анализ показывает, что это не яд, каким обязательно был бы нервно-паралитический газ, это именно консервант.

— А причиной смерти был он? — снова спросил Брайс.

— Он сыграл свою роль. Но точную причину смерти мы так и не смогли установить. Отчасти смерть произошла из-за токсического воздействия консерванта. Однако есть признаки, которые дают основания думать, что она наступила из-за резкой нехватки кислорода. Жертвам то ли полностью перекрывали трахею, то ли долго держали их в полупридушенном состоянии.

— То есть их так или иначе удушили? — подался вперед Брайс.

— Да. Но мы не знаем, как именно.

— Но это же невозможно, — вступила в разговор Лиза. — То, о чем вы говорите, должно было бы занять минуту или две. А все эти люди погибли очень быстро. За одну-две секунды.

— А кроме того, — добавила Дженни, — насколько я помню обстановку в доме Оксли, там не было никаких признаков борьбы. Люди, которых убивают, обычно оказывают чертовски сильное сопротивление, ломают и переворачивают все вокруг…

— Да, — согласно кивнула доктор Ямагути. — Это совершенно непонятно.

— Почему все тела такие раздутые? — спросил Брайс.

— Мы считаем, что это реакция на консервант.

— А то, что они посиневшие — тоже?

— Нет. Это что-то… другое.

— Что именно?

Сара ответила не сразу. Она нахмурилась и какое-то время сидела, уставившись взглядом в содержимое своей кружки. Наконец она сказала:

— Кожа и подкожные ткани обоих трупов явно свидетельствуют о том, что эффект посинения вызван воздействием какой-то внешней силы : это классические ушибы. Иными словами, посинение не связано со вздутием и оно не является самостоятельной аллергической реакцией на консервант. Такое впечатление, что жертвы кто-то бил. Долго и сильно. Но это очень странно. Потому что когда избивают до таких синяков, то должен обязательно быть хотя бы один перелом. Есть и еще кое-что столь же странное: степень посинения одинакова по всему телу. Ткани повреждены совершенно в равной степени во всех местах: на бедрах, на руках, на груди, везде. Но это просто невозможно.

— Почему? — спросил Брайс.

— Когда кого-нибудь бьют чем-то тяжелым, — ответила ему Дженни, — то всегда какие-то участки тела получают более сильные повреждения, какие-то — менее сильные. Невозможно наносить каждый удар с абсолютно одной и той же силой и под тем же самым углом, что и все другие удары. А именно так надо было бить, чтобы ушибы по всему телу были одинаковы.

— Кроме того, — добавила Сара Ямагути, — посинение есть даже в таких местах, куда не могла бы достать никакая дубинка. Скажем, под мышками. Между ягодицами. И даже на подошвах ног! Причем несмотря на то, что на миссис Оксли, например, были надеты туфли.