Андрей Никонов - Вселенная Марка [СИ]

- Это называется шинга-лу, - пояснил я, чтобы девушка меня слышала. Пока я говорю, она будет знать, ну или хотя бы думать, что все в порядке, и не дёрнется. – Условно-разумный организм, мельчайшие частички под управлением общего центра, разнесенного в пространстве. Видишь, сейчас он принимает канонический образ змея, ничего страшного, в тебе угрозы не видит, а вот что делать со мной, раздумывает, получает информацию и аналитику от корабельного блока управления.

Часть искорок и около Майи сгустилась, постепенно превращаясь во что-то вроде кокона, не дающего двигать руками и ногами. По сути, все, что ниже шеи, девушка уже не чувствовала, так и прошептала.

- Марк, мои ноги. И руки.

- Потерпи немного, - попытался я её успокоить. – Он просто тебя зафиксировал, чтобы ты не навредила кому-нибудь.

- У меня сейчас будет истерика, - предупредила напарница. – Не то чтобы я боялась, но ты сам знаешь - я видела, на что эта штука способна. Травма на всю жизнь, если что.

- Ты видела, на что способен я? – треугольная голова покачивалась напротив моей, по рукам побежали искры, притягивая к ложементу. Я позволил шингалу и меня зафиксировать тоже, если технологии не очень различаются, пси-защиты у него от меня нет.

Защиты не было, зато было нападение. Шип, сложенный из пылинок, резко выдвинулся, вонзаясь мне в глаз. Неприятно, но не смертельно. Оранжевая схемка, маленькая и очень изящная, вместе с шипом проникла в мой мозг. Одновременно вторая схема через пластину, находящуюся прямо надо мной, стекла прямо в голову. Оба тончайших конструкта соединились, выплёскивая серую субстанцию. Не материальную, а энергетическую.

Просто подарок.

Когда два псиона выясняют отношения файрболлами, ледяными стелами, даже выедающими ядро кляксами, они могут причинить друг другу лишь физический вред. В худшем случае – убить. Но если вдруг один решает проникнуть другому в мозг, тут уже выигрывает не нападающий, и не обороняющийся, а тот, чей блок и способности лучше. И выигрывает не жизнь, а разум другого псиона.

Мой блок был практически абсолютным – для схем такого уровня. Если раньше меня защищал модуль, то теперь – несколько значков эме-галь, к тому, который я создал под руководством Первого, я добавил ещё четыре, для спокойствия и подстраховки. Чтобы разрушить планету, их бы не хватило, не хватило бы их даже чтобы воду вскипятить, а вот чтобы такие выпады отразить – легко. Потому что сила в умении и опыте.

Белые искры скользнули прямо по шипу шингалу, проникая в управляющий центр. Другая порция по нити, соединяющей пластину и внедрённую схему, ушла в управляющий центр корабля. Третья создала крохотного Марка, и позволила взять под контроль. Будь это обычный носитель, у меня бы, наверное, ничего не получилось, остались бы при своих, я – управляя ограниченными возможностями, ИИ корабля – думая, что я лоялен и вреда не принесу, и не более. Но тот, кто привязывал шингалу к центру безопасности огурца, сделал эту привязку двусторонней, и этой лазейкой я воспользовался.

Пси-идентификатор корабля посчитал, что вторгнувшийся псион обезврежен. Ещё бы, мой уровень – тот, который я показал, тоже учли в силе атаки. Слившиеся в одну схемы устроили мини-Марку допрос с пристрастием, мелькал образ ребёнка, выяснялось моё к нему отношение, и то, каким боком я отношусь к Уришам. Управляющей системе корабля что-то не нравилось, сверху упала ещё одна схема, тот, кто это делал, явно был мастером в своём деле, в отсутствие хозяина конструкты разворачивались так, как будто он был здесь.

Корабль ещё не знал, что его хозяином стал другой человек – я. И шансов обнаружить это у него уже не было, белые значки подчинения, копируясь, расходились по всем системам. Не знаю, почему Тринадцатая считала, что изначальный язык пригоден только для точечных ударов, по-моему, это было супероружие. То, которое заставляет чужое оружие обращаться против своего владельца. Разубеждать её в том нашем разговоре я не стал, у высших существ своё понимание позитронных бомб и повелителей, а у меня – своё.

Шингалу – тот что-то почувствовал. Даже попытался вытащить жало из выжженной глазной впадины, но это все равно бы ему не помогло. Давно о таком мечтал. Не об одноглазом существовании, а о змее.

Глава 04.

Комплекс переработки словно челнок ходил туда-сюда по всей ширине колец в сто тысяч километров, вращаясь вокруг звезды вместе с астероидами. Один проход туда и обратно занимал двадцать часов, он словно сеятель разбрасывал боты с людьми, а потом собирал их обратно, уже вместе с добычей. Постепенно он продвигался дальше по кольцам, вместе с другими комплексами, равномерно, через каждый миллион километров, расставленными на орбите.

Сейчас что-то явно шло не так, рукотворный гигант появился на одиннадцать часов раньше. Мы вышли не на саму точку встречи, а немного подальше, единственный оставшийся рабочим зонд связи обнаружил базу примерно за полчаса до её появления.

- Они что, возвращаются? – Майя сначала перебралась в бот, а я остался на чужом корабле. – Как думаешь, за нами?

На самом деле бот мог бы и сам передвигаться, но девушка предпочла увеличить расстояние между нами. Когда у человека, перепачканного кровью и слизью, вырастает новый глаз, без всяких медицинских приспособлений и операций, не всякая нежная и впечатлительная натура может это вынести. Вон, даже Майю проняло, на что она чёрствая и бездушная, особенно по отношению ко мне.

С расстояния в сотню километров пятнадцатикилометровая махина даже визуально отлично определяется. Мы пристроились за ней в кильватер, опустившись ниже кольца, минут пятнадцать следили, что будет происходить. Остальные старатели ещё окучивали свои грядки, на причальной стреле было от силы два десятка ботов, из тех в основном, чья смена закончилась недавно

.Можно было бы и не возвращаться, но оставалась надежда, что все обошлось, и через десять дней мы спокойно покинем наши рабочие места, не привлекая особого внимания. Но истинной причиной было любопытство. Присутствие шингалу придавало мне ещё больше уверенности. Несмотря на возражения Майи, я пересел к ней, отправляя корабль с мальчишкой в укрытие из пыли и обломков, зонды показывали, что там есть почти полукилометровая полость, куда можно спрятаться. При необходимости и улететь на нем можно, и огневая поддержка, если что, не помешает.

Но даже беглый осмотр показал, что нам на базе делать особо нечего. Тела немногочисленных старателей валялись в проходах и открытых каютах, поверхности, забрызганные кровью и кое-где мозгами, придавали безлюдной махине вид декорации из фильма ужасов.

База я нашёл в пищеблоке с выжженными мозгами. И без лица – кожа слезла, обнажая рваные мышцы и хрящи, глаз не было, изломанное тело валялось на полу. Явно псион над ним поработал, оружием можно убить, волновым – сделать кашу из серого вещества, но тут копались в черепушке основательно.