Дин Кунц - Избранные произведения. I том [Компиляция]

Вот почему ему требовалось закончить дело Прибо, повесить на него все убийства и приготовиться к тому удивительному событию, которое могло произойти с ним самим.

Он намеревался провести лишь еще одно вскрытие, более тщательное, чем прежние. А потом спрятать тело, с тем чтобы его, если уж найдут, тоже связали с Роем Прибо.

Пока Прибо, парализованный и потерявший сознание, лежал на полу, Джонатан Харкер достал из кармана рубашки расческу. Он купил ее в этот же день, но сам ею не пользовался.

Прошелся расческой по густым волосам убийцы. Несколько волосков остались на пластмассовых зубцах.

Расческу и волоски он убрал в конверт, который принес для этой цели. Вещественные улики.

К Прибо вернулось сознание.

— Кто… кто вы?

— Ты хочешь умереть? — спросил Джонатан.

Глаза Прибо наполнились слезами.

— Нет. Пожалуйста, нет.

— Хочешь жить, даже если до конца своих дней останешься парализованным?

— Да. Да, пожалуйста. У меня много денег. Меня окружат первоклассной заботой, я пройду курс реабилитации. Помогите мне избавиться от… от того, что в морозильниках, от всех инкриминирующих улик, сохраните мне жизнь, и я сделаю вас богатым.

Деньги Новую расу не прельщали. Но Джонатан сделал вид, будто предложение его заинтересовало.

— Я знаю, какими ты располагаешь средствами. Возможно, мы в конце концов сможем договориться.

— Да, сможем, я уверен, что сможем, — говорил Прибо тихо, но с жаром.

— Сейчас, однако, я хочу, чтобы ты лежал тихо, — продолжил Джонатан. — Мне нужно кое-что сделать, и я не желаю слышать твои причитания. Если будешь молчать, потом мы договоримся. Если скажешь хоть слово, только одно, я тебя убью. Ты понимаешь?

Прибо попытался кивнуть, но не смог.

— Хорошо. — Харкер и так все понял. — Мы в одной лодке.

Из сломанного запястья Прибо текла кровь, но слабо, то есть разорвалась не артерия, а какой-то второстепенный сосуд.

Новой пипеткой, приобретенной в том же аптечном магазине, где он покупал расческу, Джонатан несколько раз засосал кровь из лужицы на полу и наполнил ею маленькую стеклянную бутылочку, которую тоже принес с собой.

Глаза Прибо следили за каждым его движением. Влажные от жалости к себе, блестящие от любопытства, широко раскрытые от ужаса.

Наполнив бутылочку, Джонатан навернул на нее крышку и убрал в карман. Завернул окровавленную пипетку в носовой платок, убрал и ее.

Быстро обшарил ящики на кухне, нашел белый пластиковый мешок для мусора и резиновые кольца.

Надел мешок на поврежденную руку Прибо и надежно закрепил повыше локтя двумя резиновыми кольцами. Теперь он мог перенести хозяина дома в другое место, не оставляя кровавого следа.

Без малейшего усилия Джонатан поднял Прибо и положил на пол рядом с кухонным диванчиком, чтобы он не мешался под ногами.

Счистил кровь с белых керамических плиток. К счастью, Прибо заказывал самые лучшие материалы. Плитки так плотно прилегали друг к другу, что кровь не могла просочиться между ними.

Убедившись, что на кухне не осталось ни одной капли крови, как и свидетельств того, что там имели место какие-то насильственные действия, Харкер собрал использованные бумажные полотенца и прочие чистящие материалы в другой пластиковый пакет для мусора, завязал свободный торец узлом, прицепил пакет к брючному ремню.

В гостиной включил стоящий на столе компьютер. Открыл новый файл, отпечатал несколько строк, содержанию которых ранее уделил немало времени.

Оставив компьютер включенным, направился к входной двери, открыл ее, вышел на широкую лестничную площадку, прислушался.

Расположенные ниже предприятия давно уже закрылись. Ни друзей, ни гостей Прибо к себе не приглашал. В доме царила мертвая тишина.

Вернувшись в квартиру, Джонатан поднял Прибо с пола и, как ребенка, вынес на лестничную площадку. Помимо лестницы, в доме был и грузовой лифт. Джонатан вызвал его, нажав на кнопку локтем.

Глаза Прибо не отрывались от лица Джонатана, в отчаянии пытаясь предугадать его намерения.

Войдя в кабину, по-прежнему держа Прибо на руках, Джонатан нажал на кнопку с цифрой «3».

На плоской крыше бывшего склада находились специальные помещения, необходимые для обслуживания лифта.

Как только Прибо понял, что они едут на крышу, его бледное лицо побледнело еще сильнее, глаза переполнил ужас. Теперь он знал, что никакой сделки, которая позволила бы спасти ему жизнь, не будет.

— Ты еще можешь чувствовать боль лицом, шеей, — предупредил Джонатан. — Если я захочу ослепить тебя, боль будет жуткая. Ты меня понимаешь?

Прибо быстро заморгал, открыл рот, но заговорить не решился.

— Мучительная боль, — пообещал Джонатан. — Но если ты будешь молчать и не доставишь мне лишних хлопот, умрешь быстро.

Кабина лифта прибыла на крышу здания.

Ее освещал оранжевый свет поднявшейся луны, но Джонатан все хорошо видел. Поднес убийцу к трехфутовому парапету, который тянулся по периметру крыши.

Прибо начал плакать, тихонько, чтобы обойтись без мучительной боли, которую ему пообещали. Он плакал, как маленький мальчик, потерявшийся, а потому глубоко несчастный.

Сорока футами ниже находился вымощенный булыжником проулок, в этот час, естественно, пустынный.

Джонатан сбросил Прибо с крыши. Убийца закричал, но негромко. Да и крик быстро оборвался.

Учитывая состояние, в котором Прибо сбросили с крыши, выжить после такого падения он не мог. Удар о брусчатку стал еще одним свидетельством хрупкости человеческого скелета.

Кабину лифта Джонатан оставил на крыше, спустился по лестнице. Зашагал к своему автомобилю, который оставил в трех кварталах от дома Прибо.

По пути бросил в мусорный контейнер пластиковый мешок с окровавленными бумажными полотенцами.

Сев за руль, воспользовался мобильником, отобранным несколькими часами раньше у торговца наркотиками, которого он задержал неподалеку от Французского квартала. Набрал 911 и, изменив голос, прикинулся наркоманом, который, зайдя в пустынный проулок, чтобы ширнуться, увидел, как человек спрыгнул с крыши склада.

Закончив разговор, выбросил мобильник через окно водительской дверцы.

На нем по-прежнему были хирургические перчатки из тонкой резины. Снял он их, уже тронув машину с места.

Лифт — трехмерная коробка кроссворда, спускающаяся в подвал «Рук милосердия».

Рэндол Шестой поворачивает налево на втором этаже, входит в кабину на пятом шаге, то есть буква, которая занимает эту клетку и с которой он должен начать, попав на нижний уровень, — «в».

Когда двери открываются, он говорит: «Вперед» — п-е-р-е-д и выходит в коридор.

Передвигаться по зданию на поверку оказалось проще, чем он ожидал. Он еще не готов водить автомобиль в гонке «Индианаполис 500», возможно, еще не готов для того, чтобы выйти в мир, но прогресс налицо.