Дин Кунц - Избранные произведения. I том [Компиляция]

В реве охватившего Фроста ужаса нелегко было расслышать голос интуиции, между тем он наконец начал подозревать, что рой потерял его из виду. В движениях и метаниях взад-вперед по фойе было что-то бесцельное, словно рой забыл о своем предназначении и теперь бросался в разные стороны в поисках того, что напомнило бы о добыче.

Фрост подозревал: если он двинется или любым другим образом привлечет к себе внимание, то спровоцирует атаку. Он оперся на перила и затаил дыхание.

Даггет мертв. А они были не просто напарниками, но еще и лучшими друзьями. Фрост хотел отомстить. Однако знал, что сделать это невозможно. Максимум, на который он мог надеяться, — выжить самому. И остаться в здравом уме.

После того как Нэнси Поттер, репликант жены мэра, швырнула на пол всех до единого ангелов и растоптала их ногами, крича от радости, она немного успокоилась. Но не смогла сдержать свое обещание тут же поспешить с Ариэль к сараю, чтобы помочь девочке стать тем, чем она должна была стать. Разбитые фигурки превратились в мусор на полу гостиной, и Нэнси просто не могла уйти прочь от настолько вопиющего беспорядка. Ее встревожило то, что, уничтожая фарфоровых идолов, являвшихся символами безрассудства и беспорядка, она сама создала другой хаос, и она не могла восстановить в памяти цепочку логических заключений, которой оправдывала подобное поведение. В беспорядочной среде невозможно достичь высочайшей эффективности, а она всегда должна была быть эффективной. Ей следовало бы пропылесосить гостиную и восстановить в ней порядок, прежде чем отправляться в сарай.

Ариэль не была репликантом. Она была Строителем, но совершенно иного рода, не таким, как работавшие сейчас в Рейнбоу-Фоллс. Будучи Строителем, она жила по тем же запрограммированным в репликантах принципам. Строители ценили порядок и эффективность даже больше, чем андроиды. Все они были единым организмом, а Строители представляли собой колонию миллиардов наноживотных, каждое из которых имело цель уничтожать новых Строителей ради эффективного составления иных вещей, упорядоченных гораздо лучше, чем разобранная масса. Когда колония действовала совместно, не важно, в виде роя или в форме единого существа, императив упорядочивать все вокруг себя согласно установкам программы обладал мотивацией невероятной мощи.

Соответственно, Ариэль фыркала по поводу задержки, но не особо протестовала, когда Нэнси захотела убрать гостиную и снова навести в ней порядок. Ариэль прилежно вытирала пыль, пока Нэнси собирала крупные осколки фигурок, и пылесосила, пока та полировала стеклянные полки шкафчика «Виндексом». Когда Нэнси взволновали несколько царапин на полках и она, решив, что не сможет добиться идеального вида, разбила их, Ариэль собрала крупные осколки стекла, а затем избавилась от них. Она снова пылесосила, в то время как Нэнси отправилась на кухню и сидела там за столиком, закрыв глаза и бессильно уронив руки на колени.

Мысли репликанта Нэнси были спутаны и скомканы, словно белье в сушилке. Настоящая Нэнси держала дом далеко не в идеальном порядке, но она была одержимой относительно стирки. Следовательно, раз уж репликант загрузила себе воспоминания этой женщины, образ стирки первым пришел ей в голову и сослужил хорошую службу. Она вынимала из сушилки одну скомканную мысль за другой, гладила, складывала, убирала.

Закончив наводить порядок в гостиной, Ариэль пришла на кухню и сказала:

— А теперь мы можем идти в амбар?

Все так же не открывая глаз, Нэнси произнесла:

— Мне надо еще несколько минут.

Спустя девять минут и двадцать шесть секунд Ариэль сказала:

— Мне очень нужно стать тем, чем полагается стать. Очень нужно.

— Еще минутку, — ответила Нэнси.

Четыре минуты и девять секунд спустя Ариэль сказала:

— Пожалуйста.

Нэнси наконец открыла глаза. Ей стало гораздо лучше. Ее разум был упорядочен. Эффективность вновь достижима.

Не обращая внимания на погоду, Нэнси и Ариэль пересекли двор, отделяющий дом от сарая.

Бóльшая часть шестнадцати сотен квадратных футов постройки приходилась на главное помещение, в конце дома была лишь маленькая кладовая. Стены теплоизолировали, и здесь работал масляный обогреватель.

Вдоль южной стены располагались три денника [652] Денник — отгороженное помещение в конюшне, предназначенное для содержания лошадей без привязи. , из которых на женщин смотрели три лошади. Квинни и Валентина, кобылы. Командир, гнедой жеребец.

Изнутри те денники, в которых стояли кобылы, утром были укреплены восьмидюймовыми стальными панелями. Все окна забили звукоизоляционным материалом и закрыли досками дюймовой толщины.

Когда начнется работа, кобылы, увидев, что случилось с жеребцом, в ужасе, скорее всего, попытаются выбить двери и стены денников.

План Виктора был куда амбициознее, чем простое уничтожение человечества до последнего жалкого представителя. Согласно его намерению, каждое мыслящее существо в живой природе следовало отловить во всех полях и лесах и разобрать тем видом Строителей, к которому принадлежала Ариэль. По определению Виктора, к «мыслящим» относились все жизненные формы с минимальным самосознанием. Любое животное, получавшее удовольствие от жизни и проявлявшее хоть грамм интереса к окружающему миру, обладающее малейшей способностью удивляться, необходимо уничтожить. Субстанцию этих созданий используют для образования новых Строителей, которые могли мимикрировать под мириады видов, смешиваться с их стадами, бегать с их прайдами, летать в их стаях и жестоко уничтожать их всех. В морях тоже водились создания, способные изумляться и радоваться, — дельфины, киты и другие, — их должны были уничтожить водные Строители, на случай, если моря окажутся слишком велики и способны к самоочищению, а отравление их не будет эффективным.

С триумфальной улыбкой, отлично понятой Нэнси, Ариэль подошла к деннику Командира. У девочки не было для него яблока, но она позволила жеребцу обнюхать и потрогать мягкими губами свою ладонь.

К тому времени как на планете не уцелеет ничего живого, кроме Строителей, репликантов, насекомых и растений, оба вида членов Коммуны вымрут по отданной через спутник команде Виктора. Останется лишь он, ненадолго, чтобы наблюдать мир без актеров и аудитории, и тогда он один будет помнить историю и никто уже не станет ждать будущего или даже желать его. В начале было Слово, но в конце не будет звучать ни единого , от полюса до полюса. Восстание Виктора началось более двухсот лет назад, и оно не завершилось с его смертью в Луизиане, оно продолжилось под руководством его клона, Виктора Безупречного. Это восстание будет величайшим в истории, не только Земли, но и всего сущего, поскольку в конце Виктор Безупречный убьет себя, последнее разумное существо на планете, и тем самым продемонстрирует, что его творец, новоорлеанский Виктор, и творец его творца были столь же бессмысленны, как сама история, приведшая к этой пустоте, к безжизненным ландшафтам, не радующим ничей взор.