Лоис Буджолд - Избранные произведения. II том

— Даг! Это было… это было… Может, ты всегда был способен на такое? Или ты берег это как свадебный подарок?

— Понятия не имею, — признался Дат. — Никогда раньше ничего подобного не делал. Я даже не очень представляю себе, что сделал.

— Ну, это было просто… просто замечательно. — Фаун села и откинула волосы, пытаясь сохранить рассудительный тон, но не выдержала и беспомощно рассмеялась.

— У меня голова кружится. Ощущение такое, словно я сейчас упаду.

— Ты же и так лежишь!

— Очень удачно…

Фаун свернулась калачиком и позволила Дагу обнять себя левой рукой. Некоторое время они оба молчали. Даг не то чтобы заснул, но и назвать свое состояние бодрствованием не мог бы. Словно его огрели по голове дубинкой… Наконец Фаун поднялась, обмыла себя и Дага и натянула на них обоих ночную одежду — голубые тени сумерек сменились ночной темнотой, которая принесла с собой прохладу. К тому времени, когда Фаун снова улеглась с ним рядом — на этот раз под одеялом, — Даг окончательно проснулся и теперь смотрел сквозь ветви на первые звезды.

Тонкие пальчики Фаун коснулись морщин у него на лбу.

— Ты в порядке? Я-то в полном порядке.

Даг сумел улыбнуться и поцеловал ее пальцы.

— Должен признаться, что немного не в себе. Ты же помнишь, как я… как меня трясло после того случая со стеклянной чашей.

— Ох, тебя же не будет тошнить, как тогда?

— Нет, конечно. Да на сей раз я и не затратил так много сил. Скорее это меня взбодрило. Дело в том… когда я восстановил чашу, я впервые воспользовался… как бы ее назвать… призрачной рукой. Потом я втайне пробовал еще несколько раз заставить ее появиться, но ничего не получалось. Я не мог разобраться… Тогда, в гостиной, ты была огорчена, я тоже, и я хотел… ну, не знаю — наверное, исправить… А сейчас я не был огорчен, хотя, конечно, был… э-э… взволнован. Взлетел, как сказала бы твоя тетушка Нетти. Только теперь я снова упал на землю, и призрачная рука исчезла.

Взглянув на Фаун, Даг обнаружил, что она, опираясь на локоть, смотрит на него со своим обычным заинтересованным выражением — смотрит счастливыми глазами, без страха или отвращения.

— Ты не возражаешь против всех этих… этих странностей? — сказал он. — Ты ведь считаешь, что тут нет отличия от всех прочих вещей, которые я делаю, верно?

Фаун в задумчивости подняла брови.

— Что ж, ты зовешь к себе коней, отгоняешь москитов, освещаешь кусты светлячками и убиваешь Злых, а еще знаешь, где кто на расстоянии мили в окружности, и что-то сделал с Ридом и Рашем — эффект оказался просто волшебным. А уж что ты делаешь со мной, я и описать не могу — по крайней мере приличными словами. Так откуда ты знаешь, что и тут не то же самое?

Даг открыл рот, потом закрыл, озадаченный тем поворотом, который придала его вопросу Фаун.

Она склонила голову к плечу и продолжала:

— Ты говорил, что у Стражей Озера Дар просыпается не сразу, а дети его и вовсе не чувствуют. Может быть, эта твоя способность просто проявилась с задержкой, хоть и была у тебя всегда. А может быть, она возникает со временем и сейчас подошел нужный момент.

— Такая мысль для меня нова. — Даг вытянулся на спине, глядя в безоблачное ночное небо. В последнее время его жизнь была полна новых открытий. Некоторые из них представляли собой проблемы, но Даг должен был признать: были и такие — старые, надоевшие, вызывающие отвращение, — которые полностью отпали. Даг начал подозревать, что не только перелом правой руки оказался причиной этих странных изменений. Крестьянская девушка словно вспахала его Дар… Как это говорится? Открыла новый путь. Очень точное описание того, что происходило с его Даром. Даг заморгал, чтобы прогнать далеко заводящие мысли и не позволить своей голове разболеться.

— Видишь, это случилось уже дважды, — продолжала размышлять Фаун. — Значит, такое может происходить… э-э… во всяком случае, больше чем один раз. И мне кажется, у тебя нет причин огорчаться. Очень многообещающее событие…

— Не уверен, что смогу снова это повторить.

— Было бы досадно, — задумчиво сказала Фаун, но ее глаза смеялись. — Что ж, попробуй в следующий раз, и посмотрим, что получится. А если не получится, ты, похоже, очень изобретателен в постели: мы просто попробуем что-нибудь другое, и получится не хуже. — Фаун решительно кивнула.

— Хорошо, — смущенно ответил Даг. — Так и порешим.

Фаун снова улеглась, прижавшись к Дагу, и крепко обняла его.

— Уж ты не сомневайся.

На радость Фаун, следующим утром они не торопились покидать полянку, попытавшись повторить некоторые из достижений прошлой ночи; одни попытки были успешными, другие — нет. Дагу не удалось снова вызвать свою призрачную руку — возможно, из-за того, что он слишком расслабился; это вызвало у него смешанные чувства — и разочарование, и облегчение. Как и предположила Фаун, он нашел другие способы доставить ей удовольствие; правда, ей показалось, что он слишком уж старается, и она снова стала за него тревожиться, что не помогло расслабиться ей самой.

Фаун накормила Дата замечательным завтраком, потом оседлала коней, и к полудню они снова выехали на тянущуюся вдоль реки дорогу. В середине дня долина наконец кончилась, и Даг свернул на ведущую на запад неприметную тропу. Теперь они ехали по лесистой местности — иногда друг за другом по извилистым дорожкам, иногда рядом, когда тропа расширялась. Фаун скоро перестала ориентироваться — конечно, если свернуть на восток, рано или поздно доберешься до реки, так что, как она решила, она не знала только дороги вперед, похоже, хорошо известной Дагу.

Два дня они спешили через лес… спешили, может быть, было бы чересчур сильно сказано — останавливались на ночлег они рано, а отправлялись в дорогу поздно. Дважды Дагу удалось заставить свою призрачную руку появиться, дважды — не удалось; явной причины ни для того, ни для другого он не нашел, что его глубоко озадачило. Фаун немного Удивило выбранное им жутковатое название для вновь обнаруженной способности Дара. Даг продолжал тревожиться независимо от удачи или неудачи, и Фаун в конце концов решила: Даг так давно не обращает внимания на совершаемые им постоянно чудеса, что позабыл, каково это — блуждать в потемках; такое заключение заставило ее фыркнуть без особой симпатии.

Фаун постепенно стала замечать, что Даг не торопится добраться до цели, несмотря на опасения разминуться со своим отрядом, и причина этого не только в очевидном желании продлить пребывание под одеялом. Саму Фаун все больше снедало любопытство по поводу того, что ждет их впереди, и она была бы не прочь ехать побыстрее, но Даг пустил коней галопом только на третье утро, да и то только потому, что погода стала портиться. Ветер с запада принес высокие тонкие облака, которые и Стражи Озера, и крестьяне называли «конскими перьями», и они сделали закат замечательно красивым — розовые полосы на вечерней синеве неба, — но воздух стал туманным и душным, предвещая надвигающуюся грозу. После грозы день обычно бывал ясным и свежим, однако сначала нужно было пережить непогоду. Даг сказал, что к концу дня они могли бы добраться до лагеря, если поторопятся.