Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

Па потер покрасневшее лицо. Мама… мама, казалось, завидовала.

— То есть я могу сказать, что ты не стала бы описывать свои первые шаги во взрослой сексуальной жизни, как сумасшедшее спаривание в темноте, полное растерянности, страха и боли, верно?

Мама стала еще больше грустно-задумчивой. Как и Марк.

— Конечно, нет! — Карин не собиралась вдаваться в подробности с мамой и па, но ей очень хотелось посплетничать обо всем этом с тетей Корделией. Будучи слишком застенчивой, чтобы начинать с мужчиной, она наняла имевшего специальную лицензию гермафродита, порекомендованного ей консультантом Марка. Лицензированный специалист ласково объяснил Карин, что гермафродиты очень популярны у молодых людей, начинающих сексуальную жизнь, именно потому, что они ласковы и терпеливы. И все прошло действительно очень-очень хорошо. Марк, с тревогой дожидавшийся у комма ее рассказа, как все прошло, был очень рад за нее. Конечно, его собственное знакомство с сексом было сопряжено с пытками, так что неудивительно, что он так за нее переживал. Карин успокоила Марка улыбкой. — Если Барраяр такой , то я выбираю Бету!

— Все не так просто, — задумчиво проговорила тетя Корделия. — Оба общества пытаются разрешить одну фундаментальную проблему — сделать так, чтобы все появившиеся на свет дети были желанными. Бетанцы избрали более прямой, технологический способ, разрешив биохимическую блокаду гонад у всех и каждого. Так что вроде бы все вольны заниматься сексом как угодно и с кем угодно, но ценой тотального государственного контроля за репродуктивными последствиями. Тебе никогда не приходило в голову задуматься, насколько это навязано? А следовало бы. Далее, на Бете могут контролировать деятельность яичников. На Барраяре, особенно в Период Изоляции, были вынуждены пытаться контролировать все женское население планеты, обладающее этими самыми яичниками. Из этого стремления — обеспечить рост населения на Барраяре, чтобы выжить, — не менее настойчивого, чем стремление Беты ограничить рождаемость, и вытекают ваши странные законы наследования и… все остальное.

— Спаривание в темноте, — проворчала Карин. — Нет уж, благодарю покорно!

— Нам вообще не следовало отправлять ее туда. С ним , — пробурчал отец.

— Было решено, что Карин поедет на годичную учебу на Бету, еще до того, как она вообще познакомилась с Марком, — заметила графиня. — Кто знает? Не будь там Марка, чтобы… э-э… обхаживать ее, она могла бы встретить симпатичного бетанца и остаться с ним.

— Или с оно, — пробормотала Карин. — Или с ней.

Губы отца сжались.

— Такие поездки гораздо чаще оказываются поездками в один конец, чем вы думаете. За последние тридцать лет я от силы раза три видела свою мать вживе. По крайней мере, если Карин останется с Марком, вы можете быть уверены, что она станет часто прилетать на Барраяр.

Похоже, маму это заявление поразило. Она посмотрела на Марка несколько по-иному. Тот ответил нерешительной улыбкой.

— Я хочу, чтобы у Карин все было благополучно. Чтобы она была здорова. Счастлива. Финансово обеспечена. Что в этом плохого?

Губы тети Корделии сочувственно скривились.

— Благополучно? Здорова? Для своих мальчиков я тоже этого хотела. Это не всегда удавалось, но тем не менее мы все здесь. Что же касается счастья… Не думаю, что его можно кому-то дать, если счастья нет в них самих. Однако подарить несчастье можно запросто, как вы выяснили.

Отец нахмурился как-то более уверенно, и Карин подавила импульс приветствовать радостным воплем последний довод тети Корделии. Пусть уж сваха и дальше ведет дело…

— Что же касается последнего, — продолжила графиня, — хм… Кто-нибудь обсуждал с вами финансовое положение Марка? Карин, Марк… или Эйрел?

Отец покачал головой.

— Я думал, он разорен. Я полагал, что семья выделила ему содержание, как любому форскому отпрыску. И что он его просадил… как любой форский отпрыск.

— Я не разорен, — слегка возмутился Марк. — Это просто временная проблема с наличностью. Когда я делал расчеты на этот период, то не думал, что начну в это время новое предприятие.

— Иными словами, ты разорен, — отрезал коммодор.

— Вообще-то Марк на полном самообеспечении, — сообщила графиня. — Свой первый миллион он заработал на Архипелаге Джексона.

Отец приоткрыл было рот, но тут же захлопнул. Он недоверчиво уставился на графиню. Карин понадеялась, что ему не придет в голову спросить, как именно Марк получил этот свой первоначальный капитал.

— Марк инвестировал в несколько более или менее венчурных предприятий, — любезно продолжила тетя Корделия. — Семья поддерживает его — я только что сама купила несколько акций в этом предприятии по производству жучьего маслица, — и мы всегда поможем ему в случае необходимости, но в содержании Марк не нуждается.

Марк выглядел одновременно довольным и удивленным этой материнской защитой, будто… ну… будто никто раньше такого не делал.

— Раз он так богат, то почему он платит моей дочери в бонах? — требовательно спросил па. — Почему он не может платить деньгами?

— До конца периода? — тоном искреннего возмущения воскликнул Марк. — И потерять прибыль?

— И вовсе это не боны! — сказала Карин. — А акции!

— Марку не нужны деньги, — сказала тетя Корделия. — Ему нужно то, что ни за какие деньги не купишь. Счастье, например.

Марк, несколько озадаченный, но на все согласный, предложил:

— Значит… Они хотят, чтобы я заплатил за Карин? Что-то вроде приданого? Сколько? Я…

— Да нет же, кретин! — в ужасе возопила Карин. — Здесь тебе не Архипелаг Джексона! Тут нельзя продавать и покупать людей! И в любом случае приданое — это то, что семья девушки дает парню, а не наоборот!

— Это неправильно, — нахмурился Марк, теребя подбородок. — Ретроградство какое-то. Ты уверена?

— Да.

— Мне плевать, даже если у этого парня миллион марок, — начал па упрямо и, как подозревала Карин, не совсем искренне.

— Бетанских долларов, — рассеянно поправила тетя Корделия. — Джексонианцы предпочитают твердую валюту.

— После войны у Ступицы Хеджена галактический курс бетанской имперской марки укрепился, — начал объяснять Марк. В последнем семестре он писал курсовую на эту тему. Карин помогала ему с фактографией. Наверное, он может проговорить на эту тему пару часов. К счастью, тетя Корделия, подняв палец, оборвала этот поток информации.

Мама с па казались погруженными в собственные подсчеты.

— Ладно, — снова начал па чуть менее упрямо, — мне наплевать, если у него четыре миллиона марок. Меня заботит Карин.

Тетя Корделия задумчиво пошевелила пальцами.

— Так что же ты хочешь от Марка, Ку? Хочешь, чтобы он предложил Карин выйти за него замуж?