Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

Утренний путь Карин на работу был коротким. Вчера вечером она в первый раз ночевала в особняке Форкосиганов. К ее тайной радости, к ней с Марком отнеслись не как к детям или преступникам либо идиотам, а с тем же уважением, как к любой взрослой паре. Они заперли за собой дверь комнаты Марка, а что происходило за ней, не касалось никого, кроме их двоих. Утром Марк отчалил по своим делам, насвистывая — и безбожно фальшивя, поскольку явно разделял полное отсутствие музыкальных способностей своего брата-породителя. Карин мурлыкала себе под нос куда более мелодично.

Она обернулась на нерешительный стук в дверной косяк лаборатории. В дверях стола одна из горничных, чем-то явно озабоченная. Как правило, прислуга особняка Форкосиганов избегала появляться в коридоре, где находилась лаборатория. Некоторые боялись жучков-маслячков. Но большинство опасалось обрушить себе на голову однолитровые контейнеры с жучьим маслицем, штабеля которых теперь возвышались чуть ли не до потолка вдоль стен коридора. И все быстро усвоили, что всякого, кто рискнет появиться в этом коридоре, тут же утащат попробовать очередной образец продукции из жучьего маслица. Эта последняя угроза обеспечила лаборатории тишину и спокойствие. Стоявшая в дверях юная леди, насколько помнила Карин, разделяла все эти три предубеждения.

— Мисс Куделка, мисс Куделка… доктор Боргос, к вам посетители.

Шагнув в сторону, горничная впустила в лабораторию двоих мужчин. Один был тощим, второй… здоровенным. На обоих были помятые костюмы в эскобарском стиле, как опознала Карин по опыту общения с Энрике. Тощий моложавый мужчина средних лет — или старообразный молодой человек, трудно сказать, — держал папку бумаг. Здоровенный просто молча возвышался.

Тощий шагнул вперед и обратился к Энрике:

— Это вы — доктор Энрике Боргос?

Энрике обернулся на эскобарский акцент, дыхание родного дома, по которому наверняка соскучился за время долгого одинокого пребывания среди барраярцев.

— Да?

Тощий радостно всплеснул руками:

— Наконец-то!

Энрике с застенчивой радостью улыбнулся.

— О, вы слышали о моей работе? Вы, часом… не инвесторы?

— Вряд ли, — ехидно ухмыльнулся тощий. — Я — судебный пристав Оскар Густиоз, а это — мой помощник, сержант Муно. Доктор Боргос, — официально положил Густиоз руку на плечо Энрике, — вы арестованы по приказу Всепланетных Кортесов Эскобара за мошенничество, хищение в особо крупных размерах, неявку в суд и конфискацию предоставленного залога.

— Но это же Барраяр! — выдохнул Энрике. — Вы не можете арестовать меня здесь!

— О нет, могу, — мрачно заверил его Густиоз. Он плюхнул на стул, только что освобожденный Марсией, папку с документами и раскрыл ее. — Вот тут у меня разложены по порядку: официальный ордер на арест, выданный Кортесами, — начал он перелистывать бумаги, все с печатям и штампами, — разрешение на экстрадицию, выданное посольством Барраяра на Эскобаре с тремя сопроводительными запросами, подтвержденными уже здесь, в Имперской Канцелярии Форбарр-Султана; предварительный и окончательный ордеры на арест, выданный графской канцелярией округа Форбарра; восемнадцать отдельных разрешений на перевозку заключенного с барраярских пересадочных станций отсюда до дома; и наконец, последнее, но не менее важное, разрешение Городской Гвардии Форбарр-Султана, подписанное самим лордом Форбоном. У меня ушел почти месяц на то, чтобы прорваться сквозь все эти бюрократические рогатки и препоны, и я не намерен оставаться на этой отсталой планете ни одного лишнего часа. Вы можете взять один чемодан, доктор Боргос.

— Но Марк заплатил за Энрике залог! — вскричала Карин. — Мы его купили! Он теперь наш!

— Конфискация залога не снимает обвинения, мисс, — холодно проинформировал ее эскобарский офицер, — а лишь добавляет статью.

— Но… почему вы арестовываете Энрике, а не Марка? — озадаченно спросила Марсия. Она не сводила глаз с пачки документов.

— Не выдвигай идей, — сквозь зубы шикнула на нее Карин.

— Если вы имеете в виду того опасного психа, известного как лорд Марк Пьер Форкосиган, мисс, то я пытался. Поверьте, пытался. Я убил полторы недели, пытаясь собрать необходимые документы. У него дипломатический иммунитет класса III, защищающий его практически от всего, за исключением предумышленного убийства. К тому же обнаружил, что стоит мне правильно произнести его фамилию, как передо мной мгновенно вырастает каменная стена тупости, которую мне демонстрировал каждый барраярский клерк, секретарь, сотрудник посольства и бюрократ, с которым я встречался. Какое-то время я даже боялся свихнуться. Но в конце концов смирился с разочарованием.

— И лекарства тоже помогли, мне кажется, сэр, — любезно заметил Муно, за что удостоился свирепого взгляда руководства.

— Но вы от меня не уйдете, — продолжил Густиоз, обращаясь к Энрике. — Один чемодан. Немедленно.

— Вы не имеете права так вот, без всякого предупреждения, вламываться сюда и увозить его! — запротестовала Карин.

— Дорогая мисс, вы хотя бы имеете представление, каких усилий мне стоило обеспечить, чтобы его не предупредили? — вопросил Густиоз.

— Но Энрике нам необходим! Он для нашего нового предприятия все! Он — весь наш научно-исследовательский и внедренческий отдел. Без Энрике никогда не будет никаких пожирающих барраярскую аборигенную растительность жучков-маслячков!

Без Энрике не будет никакого предприятия по производству продукции из жучьего маслица, и все акции обратятся в ничто. Ее летняя работа, все организационные труды Марка пойдут псу под хвост. Никаких доходов, никакой прибыли, никакой взрослой независимости, никакого забавного секса с Марком — лишь куча долгов, бесчестие и вся толпа родственников, выстроившихся в ряд со словами «я ведь тебя предупреждал(а)».

— Вы не можете его увести!

— Наоборот, мисс, — возразил офицер Густиоз, кладя документы назад в папку. — Могу и увезу.

— Но что ждет Энрике на Эскобаре? — спросила Марсия.

— Суд, — со злорадным удовольствием ответил Густиоз, — за которым, как я искренне надеюсь, последует тюрьма. И очень-очень надолго. И надеюсь, судебные издержки. Бухгалтерия на визг изойдет, когда я предоставлю им отчет о транспортных расходах. Это все равно что в отпуск слетать, говорила моя начальница. Ты через две недели уже будешь дома, говорила. Я не видел жены и детей два месяца…

— Но это же чудовищно невыгодно, — возмутилась Марсия. — Зачем запирать его в клоповник на Эскобаре, когда он может принести реальную пользу человечеству здесь?

Надо полагать, она тоже быстренько прикинула быстро уменьшающуюся стоимость собственных акций, подумала Карин.