Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

— Я не компьютер. — Она продолжала нервно постукивать ногой. — А Эйрел — единственный человек, который никогда не принуждал меня ни к чему. Полагаю, этого требует честь.

— Видите? — обратилась Мехта к Тейлору. На Корделию она даже не взглянула. — Все сходится.

— Только если вы стоите на голове! — не выдержала Корделия. Она гневно посмотрела на коммодора. — Я не обязана выполнять этот приказ. Я могу подать в отставку.

— Нам не нужно ваше согласие, — спокойно сказала Мехта, — даже как гражданского лица. Достаточно разрешения ближайшего родственника.

— Моя мать никогда так со мной не поступит!

— Мы уже подробно поговорили с ней обо всем. Она очень тревожится за вас.

— П-понятно. — Корделия замолчала, бросив взгляд в сторону кухни. — А я-то удивлялась, почему так долго нет кофе. Угрызения совести, а? — Она вполголоса запела, потом смолкла. — Ну что же, вы прекрасно подготовили операцию. Перекрыли мне все выходы.

Тейлор изобразил улыбку, пытаясь ее успокоить.

— Вам нечего бояться, Корделия. Самые лучшие специалисты будут вас… консульти… лечить…

«Обрабатывать», — подумала Корделия.

— А когда все придет в норму, вы сможете вернуться к прежней жизни.

«Хотите стереть меня? И его стереть… Проанализировать до полного уничтожения, как мое несчастное любовное послание».

Она грустно улыбнулась ему в ответ:

— Извините, Билл. У меня такое чувство, что с меня начнут сдирать слой за слоем, как с луковицы в поисках семян.

Тейлор ухмыльнулся:

— У луковиц нет семян, Корделия.

— Виновата, ошиблась, — сухо ответила она.

— И, честно говоря, — договорил он, — если вы правы, а… э-э… мы ошибаемся, то быстрее всего вы это докажете, сотрудничая с нами. — Его улыбка была обезоруживающей.

— Да, конечно…

«Если не думать о таком пустяке, как гражданская война на Барраяре… об этом камне преткновения… маленьком таком камешке… Бумага оборачивается вокруг камня».

— Мне очень жаль, Корделия. — Ему и правда было жаль.

— Ничего.

— Это очень ловкий прием, — задумчиво рассуждала Мехта, — спрятать агентурную сеть под любовную историю. Можно было бы поверить, будь герои немного правдоподобнее.

— Что правда, то правда, — согласилась Корделия, сдерживая дрожь в голосе. — Не часто бывает, чтобы тридцатичетырехлетняя женщина влюбилась, как девчонка. Совершенно неожиданный… дар в моем возрасте. И еще более неожиданный в сорок четыре, насколько я понимаю.

— Вот именно, — подтвердила Мехта, довольная ее сообразительностью. — Кадровый офицер средних лет — не слишком романтическая фигура.

Тейлор открыл было рот, словно желая что-то сказать, но потом передумал и углубился в изучение своих ногтей.

— Думаете, вы меня от этого излечите? — спросила Корделия.

— О да.

— А-а… — «Сержант Ботари, где ты? Слишком поздно». — Вы не оставляете мне выбора. — «Тяни, — шептал внутренний голос. — Жди удобного момента. Притворись, что ты на Барраяре, где все возможно». — Мне м-можно принять душ… переодеться, собрать вещи? Насколько я понимаю, это будет долгая история.

— Конечно.

Тейлор и Мехта обменялись взглядами облегчения. Корделия дружелюбно улыбнулась.

Доктор Мехта прошла за ней в спальню без санитара. Кажется, момент наступил… У Корделии даже голова закружилась.

— Вот и отлично, — сказала она, закрывая дверь. — Можно будет поболтать, пока я собираюсь.

«Сержант Ботари, ты был немногословен, но ты действовал. Есть время для слов и время, когда даже лучшие слова бессильны. Жаль, что я так плохо тебя понимала. Слишком поздно…»

Мехта уселась на кровать: верная своему долгу, она и сейчас продолжала наблюдение за подопытным кроликом, дергающимся в клетке. «Собираешься писать обо мне научную статью, Мехта? — сердито подумала Корделия. — Бумага оборачивается вокруг камня!..»

Она бродила по комнате, открывая ящики, хлопая дверцами. Нашелся ремень — даже два — и цепочка для пояса. Вот ее документы, кредитные карточки. Так, делаем вид, будто их не замечаем. На ходу она что-то говорила. Ум лихорадочно работал: «Камень ломает ножницы…»

— Знаете, вы немного напоминаете мне покойного адмирала Форратьера. Вам обоим желательно разобрать меня на части и посмотреть, что находится внутри. Но Форратьер больше походил на ребенка. Не собирался потом за собой убирать. В отличие от него вы искренне намерены, разобрав, сложить меня снова, но, с моей точки зрения, разница не столь уж велика. Эйрел был прав насчет людей в комнатах, затянутых зеленым шелком…

У Мехты был озадаченный вид.

— Вы перестали заикаться, — удивилась она.

— Да… — Корделия остановилась перед аквариумом, с любопытством его рассматривая, — действительно перестала. Как странно…

«Камень ломает ножницы»…

Она сняла крышку с аквариума. В горле встал знакомый комок — смесь страха и предчувствия. Затем, словно невзначай, зашла Мехте за спину, держа в руках цепочку и рубашку.

«Пора сделать выбор. Пора сделать выбор. Я сделала выбор!»

Она кинулась вперед, обернула цепочку вокруг шеи врача, рывком заломила ей руки назад и крепко обмотала запястья другим концом цепочки. Мехта придушенно пискнула.

Держа ее сзади, Корделия прошептала ей на ухо:

— Через секунду я дам вам воздух. На какой срок — зависит от вас. Вам предстоит попробовать настоящий барраярский метод допроса. Он мне никогда не нравился, но теперь я вижу, что иной раз без него не обойтись — например, когда вам страшно некогда… — «Она не должна догадаться, что я блефую. Не должна». — Сколько у Тейлора людей вокруг здания и где именно они расставлены?

Корделия чуть ослабила цепочку. С остановившимся от страха взглядом Мехта выдавила:

— Нисколько!

— Все критяне — лжецы, — пробормотала Корделия. — А Билл — не дурак. — Подтащив врача к аквариуму, она сунула ее лицо в воду. Та отчаянно вырывалась, но Корделия была выше, сильнее и гораздо лучше тренирована.

Мехта начала терять сознание. Корделия вытащила ее и позволила пару раз вдохнуть.

— Не хотите пересмотреть свою оценку? — «Господи, а что, если это не подействует? Теперь они уже никогда не поверят, что я не агент».

— Ох, не надо, — еле выговорила Мехта.

— Ладно, лезьте обратно. — Корделия снова ее окунула.

Вода качалась и выплескивалась из аквариума. Корделия видела сквозь стекло лицо Мехты: странно увеличенное, болезненно-желтое, с причудливыми бликами от камешков на дне. Изо рта у нее вырывались серебряные пузырьки и всплывали вокруг лица. Вынимаем…

— Так. Сколько? Где?

— Правда, нет!

— Попейте еще.

— Вы не станете меня убивать!

— Ставьте диагноз, доктор, — прошипела Корделия. — Я нормальная женщина и притворяюсь сумасшедшей или сумасшедшая и притворяюсь нормальной? Растите жабры!