Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

— Нет! — возмутился он. — Просто… просто я никогда не занимался любовью с женой. Со своей собственной женой. Я никогда не был женат. Не понимаю, как это несколько слов в кругу из хлопьев превращают совершенно привычные вещи в странные. Сила убеждения или что-то вроде.

Она тоже оперлась на локоть и провела пальцами по его лицу, оценивая скульптурную лепку костей. Отличные. При этом движении она легла немного выше, и Айвен Ксав глядел ей уже не в глаза. От представшего зрелища у него аж зрачки расширились. Чтобы воздать должное достоинствам партнера, вспомнила Теж, не всегда нужны слова.

— Я всегда предпочитал мимолетные романы… со скоростью света, знаешь? — он тяжело дышал.

— Свет — как раз по моей части, — заверила она, склоняясь к нему. — Мое имя именно это и означает.

Айвен Ксав потянулся ей навстречу:

— Тогда… просвети меня, — выдохнул он, и дальше они занимались вовсе не разговорами.

Утром денщик адмирала прикатил еду на сервировочной тележке; Айвен подозревал, что сделано это было вовсе не для того, чтобы устроить адмиральскому адъютанту ленивый завтрак в постели, но чтобы убедиться, что оный адъютант из этой постели вовремя встал. Слуга-солдат вежливо постучал в двери обеих спален и оставил завтрак в гостиной, удалившись немедленно, как только (как подозревал Айвен) выяснил по голосам, кто в какой комнате спал этой ночью. Понес разведданные их общему шефу. Хоть Десплен и оставил решение вопроса всецело на Айвена и обеих женщин, однако результат его явно интересовал.

Айвен чувствовал себя… бодрым, вот правильное слово. Примечательно бодрым. Он привел себя в безукоризненный армейский порядок, помахал рукой Риш, с сонным видом прихлебывавшей чай, поцеловал на прощание жену — да-да, свою прекрасную, теплую со сна, аппетитную жену, которая, ко всем своим достоинствам, еще и не болтала по утрам — и бодро зашагал навстречу работе. Путь был коротким — шагов двадцать по коридору до корабельного офиса Десплена, смежного с небольшой тактической рубкой корабля.

Десплен был уже там, чего следовало ожидать — стесненные условия перелета в мирной обстановке адмирал находил скучными, и, когда на корабле не было мадам Десплен, работал подолгу, просто, чтобы убить время. Поскольку по ходу он частенько загонял подчиненных, одной из неофициальных обязанностей Айвена было проследить, чтобы тот не растягивал свой рабочий день до бесконечности. Но сейчас Айвен был готов расправиться с тысячей змей. Он приветствовал адмирала четким салютом и бодрым «Доброе утро, сэр!».

Десплен только приподнял бровь, и они оба сразу погрузились в свой отлаженный порядок работы. Айвен сортировал зашифрованные сообщения, которые почти непрерывным потоком шли по сжатому лучу, перекидывал туда и обратно пометки, редкие устные приказы и запросы, направлял плотный поток напоминаний, сообщений и распоряжений то назад, на Комарру, то вперед, в Генштаб в Форбарр-Султане, до которого им оставалось лететь еще пять дней. Как Айвен и предвидел, разоблачение шайки воров и контрабандистов породило новый вал сообщений, хотя, несомненно, по интенсивности ему было далеко до того весьма примечательного взрыва активности, который произойдет, едва известие дойдет на Сергияр до коммодора Джоула, и от него придет ответ.

— Айвен, — окликнул его Десплен примерно через час.

— Сэр?

— Хватит насвистывать. Звук такой, словно у нас где-то воздух утекает.

— Виноват, сэр, я даже не заметил.

— Я так и подумал.

Когда подошло время первого скачка, Айвен взял перерыв и прошел предупредить своих дам, выяснив, что обе подвержены скачковой болезни, в особенности — Риш. Тогда он совершил самый легкий на свете подвиг: заглянул в лазарет, набрал там лекарств от скачковой болезни — адмиральский корабль был укомплектован всем по первому классу — и лично принес их страдалицам. Теж пришлось силой поднимать скулящую Риш из постели, чтобы ввести ей дозу. «Пять скачков за пять дней, ну зачем я на это согласилась?» — простонала та. Но не прошло и двадцати минут, как Риш села, моргая в приятном изумлении: ее вестибулярный аппарат, желудок, зрение, и, что немаловажно, слух снова были в порядке. Про неприятные слуховые галлюцинации как побочный эффект Айвен слышал впервые. Все, что испытывал он сам — короткий приступ тошноты, плюс на минуту все поле зрения окрашивалось в зеленый цвет, так что ему надо было не забывать о мерах предосторожности, читая показания индикаторов.

К работе он возвращался с мыслью, что буквально в нескольких метрах от рабочего места его ждет персональный маленький рай.

В конце рабочего дня Десплен радушно пригласил Айвена и его спутниц присоединиться к нему за ужином, накрытым на четверых на небольшой обзорной палубе.

Хотя еда на борту корабля не была особо изысканной — Десплен был равнодушен к гурманским тонкостям — однако еще до отлета с Комарры верная адмиральская команда озаботилась запасом свежих продуктов, своей коллекцией барраярских вин адмирал мог гордиться (в этом Айвен давно убедился), а его денщик прислуживал за столом просто безупречно.

Палуба не зря называлась обзорной — Айвен быстро понял, что Десплен пользуется возможностью, чтобы составить, так сказать, полный обзор новобрачной и ее компаньонки. Что ж, оценивать персонал — одна из должностных обязанностей адмирала. Теж держалась прекрасно. Айвен вдруг понял, что джексонианский Великий Дом в чем-то схож с хозяйством барраярского графа: его главе тоже требуется то и дело принимать гостей, деловых партнеров и прочих самых странных визитеров, а за столом этих приемов вершится весьма рискованная политика. Теж определенно умела вести застольные беседы и знала, для чего какую вилку взять.

Десплен вызвал ее на разговор о недавнем путешествии, избегая, однако, самых неприятных моментов, потому что, в конце концов, не за столом же. От кое-каких рассказов Теж у Айвена волосы дыбом вставали, но большая их часть варьировалась от нейтральных до загадочных. Должно быть, Морозов проделал неплохую подготовительную работу и при этом сам нечаянно дал ей понять, о чем следует говорить с барраярцами, так что она не терялась. Более осторожная Риш говорила мало.

В любом случае, приятное времяпрепровождение в их обществе Десплену пришлось по душе, поскольку он их стал приглашать каждый вечер. С поправкой на рабочее расписание с ними также ужинал то один, то другой член команды: капитан, свободный от вахты пилот, бортинженер, личный врач адмирала — согласно уставу Службы тот был не вправе путешествовать без медика. Но, ведомый милосердием, Десплен ни разу не затягивал эти ужины допоздна, за что Айвен был ему крайне благодарен.