Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

— Старый форский особняк, известный под странным именем Лестничный Тупик, — ответила бабушка, вглядываясь в изображение, — Я там работала во времена Девятой Сатрапии, — так цетагандийцы называли то, что сами барраярцы прозвали цетагандийской оккупацией.

— Работала? — с растущим интересом переспросила Теж. В детстве она воспринимала бабушку как есть и не задумывалась, каким было ее долгое прошлое. — Я думала, хаут-жены гем-генералов не работают.

Баронесса подняла брови:

— Но ведь не в захудалой грязной конторе, Теж, — узнав о том, как ее дочь пыталась зарабатывать на жизнь, баронесса была крайне недовольна.

Бабушка поджала губы.

— Понимаешь, когда меня… изгнали из хаутов, я уже была генетиком с хорошим образованием. Я просто не прошла отбор, недобрала совсем немного — хотя для нас, девушек с внешних планет, всегда было труднее соперничать с хаут-женщинами самой Эты Кита, ведь у них был доступ к самым свежим разработкам. Меня предназначили в пару генералу гем Эстифу именно потому, что он получил назначение в Девятую Сатрапию, а программе Звездных Яслей тогда потребовался туда в лабораторию надежный ассистент. Та, что занимала эту должность до меня, погибла от бомбы этих мерзких партизан. Она даже не была целью нападения — ей просто не повезло оказаться не в том месте и не в то время, — бабушка неодобрительно фыркнула; трудно было сказать, что она не одобряла — партизан, их тактику или неверное определение ценности их нечаянной жертвы.

— У Звездных Яслей было представительство на Барраяре? И барраярцы это знали? — Айвен Ксав ничего такого не рассказывал, и она сама не натыкалась на подобные упоминания во время своих недавних изысканий. — Чем бы оно там ни занималось?

Бабушка отмахнулась:

— Вполне простые, очевидные вещи — комплексные генные изыскания и сбор библиотеки генов населения планеты. Так называемый Период Изоляции Барраяра стал уникальным природным генетическим экспериментом, который нельзя было упустить. Конечно, мы надеялись на открытие — какую-нибудь новую мутацию или их серию, пригодные для извлечения и внедрения в высший генный базис, но увы. За двадцать лет изысканий, которые, несмотря на масштаб задачи, финансировались скудно и не имели достаточной поддержки, мы обнаружили только новые генетические заболевания. Возможно, шестисот лет недостаточно, чтобы в популяции развились и прошли отбор новые силы. Скверно, что эту планету открыли так быстро.

«Кое-кто из комаррцев согласился бы с ней. Правда, по совсем иным причинам».

— А у тебя здесь было… что? Лаборатория в этом старом особняке?

— Под ним, если быть точным. Поколением ранее это здание принадлежало какому-то графу, потом было передано младшим членам семейства, затем его экспроприировало правительство сатрапии. Хаут Зайа, глава нашей группы, была им не слишком довольна, зато оно предоставляло в должной мере скрытный вход в нашу рабочую зону. Сама лаборатория по тем временам была неплохая, с барьерами биозащиты и много чем еще.

Теж никак не могла понять:

— Но если вы просто собирали библиотеку генов, зачем понадобилась всякая хитрая биозащита?

— Всякое бывает, — туманно ответила бабушка.

Теж попыталась обдумать эту мысль. Мысль никак не отвязывалась.

— Да?

— Сидеть с разинутым ртом тебе не к лицу, Теж, — заметила баронесса. — Не отвлекайся; это важно для нашего будущего.

Вообще-то, пока они говорят о прошлом. О скрипучей древней старине. Теж подавила вздох и постаралась сделать внимательное лицо. Ей надо поспешить, чтобы рассказать им больше про леди Элис, прежде чем…

— Но все же мы имели дело с гемами , дорогая. Хаут Зайя использовала свои собственные ресурсы в качестве обычной предосторожности, — бабушка поджала губы и продолжила рассказ: — Здесь, в Форбарр-Султане, был только региональный филиал, ты же понимаешь. Основные лаборатории располагались на орбитальной станции, которую в суматохе отбытия потом отправили гореть в атмосфере. Я побывала на ней всего лишь раз, потому что была слишком молодой для такого назначения. На станции стояло гораздо лучшее оборудование, чем у нас внизу. Какая бессмысленная потеря! Что ж, хотя бы все данные с нее спасли.

— Что снова приводит нас, Теж, к твоему молодому человеку, — пророкотал папа.

— Что? — на этот раз Теж удалось удержать челюсть на месте.

— У тебя было время его изучить. Что ты можешь сказать о рычагах воздействия на него?

— То есть?

— Теж! — нетерпеливо одернула ее баронесса, но папа остановил ее взмахом руки.

— Например, жаден ли он до власти? Престижа? Денег?

— Не знаю.

— Как можно не знать такие основополагающие вещи? — спросила баронесса.

Теж пожала плечами:

— Я так поняла, его мать обладает целым состоянием — она владеет тем зданием, где живет он, своим собственным, и еще несколькими в том же районе, и чем-то еще за пределами столицы, не знаю, чем именно — а он ее единственный ребенок. И у него есть своего рода трастовый фонд от родственников по отцовской линии. И еще офицерское жалование, на которое он в основном и живет.

— Это не совсем то, что я имел в виду, — ответил папа. — Многие богатые люди все равно хотят большего — или ради какой-то конкретной цели, или просто одержимы деньгами.

Вот уж в этом Арквы разбираются, ха!

— Я думаю, Айвена Ксава удобство привлекает больше, чем имидж. Ну, он живет по стандартам своего класса форов, но скорее не потому, что слишком в этом нуждается, просто… ему так проще.

— А что насчет опыта в бизнесе? Есть у него хоть какой-то? Импорт, экспорт, торговля? Мог бы он, скажем, организовать масштабный или сложный проект?

— Ну, я знаю, что он работает над армейскими бюджетами вместе с адмиралом Деспленом. А они и масштабные, и сложные.

— Хм… — папа побарабанил пальцами по подлокотнику. — Понимаешь, несмотря на неизбежную потребность в местных партнерах, я бы предпочел ограничить это рискованное предприятие по возможности рамками семьи. Мои старые контакты… не так надежны, как хотелось бы. А в некоторых случаях, еще и слишком стары.

Рискованное предприятие? Теж не очень нравилось, как это звучит. И все же взгляд отца теперь загорелся, и с его лица исчезло пугающее выражение усталости и поражения, с каким он рассказывал про потерю станции и про Эрика. На его родном, широком лице оно смотрелось совершенно чужим.

— Но о каком предприятии можно говорить здесь, на Барраяре?

— О горнодобывающем, — на его лице мелькнула усмешка. — Мы хотим откопать немного истории. Мойра считает, что мы наткнулись на богатую жилу. У каждой семьи должен быть свой заброшенный золотой прииск, верно?

— У меня он был на самом деле, — поправила бабушка. — В любом случае, золото — наименьшая из лежащих там истинных ценностей.