Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

— Скорее ободрали, чем выпотрошили. Оставив на удивление нетронутым. Новая штаб-квартира МФК Энтерпрайзес? Ему она потребуется. Нет… — Айвен пролистал дальше, и его физиономия расплылась в неудержимой улыбке. — О-о, Майлз, да ты придира! Держу пари, ты просто бесишься…

— Давай дальше! — потребовала Теж, глядя на Айвена с улыбкой, будто он был лучшим зрелищем на свете.

— Марк сделал из него отель-аттракцион, ресторан и ночной клуб. С весьма поучительным музеем шпионажа. Он явно намерен впаривать «всю историю СБ» туристам — что из глубинки, что с других планет.

— Неужели кто-то станет платить за то, чтобы заночевать в бывших тюремных камерах и кабинетах СБ? Я хочу сказать — это такое место, где плату логичнее было бы собирать за выход.

— То когда было… О, боже! Нет, почитай сама. Майлз так злится, но не может сказать этого прямо, потому что… ну, Марк. Через пару недель будет грандиозное открытие. Все места забронированы на два месяца вперед, — Айвен на мгновение представил себе некую извращенно блаженную картинку и, не удержавшись, прибавил: — Интересно, есть ли там зона «только для взрослых»? Это же Марк…

Ему захотелось перечитать письмо заново, с самого начала, смакуя послание на всех уровнях, но на этом оно не оканчивалось — и дальше речь шла о другом.

— О, нет — у Майлза с Катериной вылупилось еще одно дитя. Решил активно предаться продолжению рода, братец? Наверняка. Все еще пытаешься обогнать… все, что можно. И тут еще снимок. Зачем? Младенцы все на одно лицо, ручаюсь…

— О-о. Дай сюда, — Теж требовательно протянула руку, и он передал ей свой считыватель, на котором сейчас красовалось двумерное изображение младенца — как его заверили, леди Элизабет Форкосиган. Его младшей племянницы. Дядя Айвен, боже правый — наверняка так его станут звать эти мелкие сорванцы, когда они с Теж вернутся в Форбарр-Султану. А теперь и тетя Теж. «Каким образом мое имя поменялось, когда я сам для этого ничего не делал?»

Он осторожно прикинул на себя слово «папа». Это, по крайней мере, было бы результатом его собственных усилий…

Слава богу, Теж не размякла, как это случается с некоторыми женщинами при виде младенческих снимков. Но в ее глазах светилось любопытство, а когда она снова подняла голову, взгляд стал оценивающим.

— Вряд ли кто-нибудь захочет, — заметила она нейтрально, — заложить ребенка в репликатор здесь, чтобы потом подвергать его стрессу, протащив, вылупившимся или еще нет, через все П-В туннели до Барраяра. Разумнее будет немного подождать.

— Немного, — согласился Айвен. Он вспомнил о том, с каким комфортом проигнорировал свой тридцать шестой день рождения. Но кое-какие подступающие сроки игнорировать нельзя. — Знаешь… через каких-то четыре года я дослужу свою двадцатку. Я как-то привык, что эта дата бесконечно далека, но теперь… нет.

— А что это значит? По-барраярски. Или по-форски, может быть.

— По-армейски. Вот тебе еще один новый диалект. Для офицера среднего ранга вроде меня это время или выйти в раннюю отставку — хотя не такую уж и раннюю — или заново принести присягу и всерьез нацелиться дальше на командные должности. Раньше офицеров обычно поощряли остаться, но теперь с этим не слишком усердствуют. Они предпочитают свежую поросль со свежим современным образованием.

— Так… и что же хочешь сделать ты? Или что сделать взамен?

— Устраниться — верный путь избежать нежеланного повышения.

Айвен попытался припомнить, как сперва идеализировал армию, пока еще не поизносился блеск. Теперь он сомневался, был ли то идеализм или страстная жажда достичь такого положения, чтобы всякие несносные сверстники восемнадцати лет от роду смотрели на него с благоговением. Теперь это… казалось не таким важным.

— Это твой ответ?

— Может быть. Зависит от того, какие мне предложат альтернативы. Консул считает, что мне стоит подумать о дипкорпусе. Это… довольно обычный новый карьерный рост для офицера с двадцаткой, такого, как я.

Губы Теж сложились в улыбку.

— Нет больше никого такого, как ты, Айвен Ксав.

Айвен решил не оспаривать эту лестную точку зрения.

— Посол Форпатрил? — покатала она на языке.

— Посол и леди Форпатрил — им нравится, что ты идешь со мной в паре. А за твои языковые таланты они правую руку отдадут. Но сперва придется учиться, даже если мне светит быстрая карьера. Только бы нас не послали в какую-нибудь глухомань, — он огляделся и добавил честно: — Снова.

Теж скользнула взглядом по золотистому пейзажу Иллы, ее странной, но красивой растительности (за неимением лучшего термина для этой формы жизни) — темно-бирюзовой, цвета изрядно озябшей Риш — и широкому, сверкающему, едкому морю.

— Ну, кто-то же должен, — рассудительно признала она.

— При такой работе случается много П-В перелетов.

— М-м, но ведь лишь раз в несколько лет. Я могла бы… напрячься и вытерпеть. Зато мы все время будем далеко от нашей родни.

— Соблазнительно…

И вообще, если честно, это проблема даже не завтрашняя, решил Айвен. Когда жизнь и судьба вручают тебе такой идиллический полдень, каким обещает быть этот, будет просто черной неблагодарностью не уделить ему должного внимания.

Айвен погладил ступней ногу Теж, от щиколотки и выше, и отдал все внимание нынешнему мгновению.

38 год со дня рождения Майлза.

Новые приключения Майлза Форкосигана, Лорда-Аудитора Империи, начинаются.

Он прибывает на планету Кибо-Даини, дабы узнать, не несут ли последние политические события в этом мире угрозы безопасности Империи. Сначала его пытаются подкупить, потом — похитить. Чудом избежав гибели, Майлз начинает расследование того, что НА САМОМ ДЕЛЕ происходит на Кибо-Даини…

Отовсюду сыпались ангелы.

Майлз зажмурился, надеясь, что золотистые молнии, мельтешащие перед глазами, превратятся в обыкновенные вспышки на сетчатке. Однако те упрямо оставались фигурками — напуганные лица, вопящие рты. Крики то затухали, то слышались вновь, словно эхо отдаленного фейерверка, мечущееся где-то между холмами.

Ну, приехали! Ко всему прочему, начались еще и слуховые галлюцинации…

А это значит, что блуждания в дурмане становятся опаснее. Раз пригрезилась всякая чушь, можно не заметить того, что существует в действительности. Лестничный пролет, например. Дыру в полу. Балконные перила. Ну нет, перила-то обязательно упрутся в грудь. Да и вообще, в такой темноте все равно ничего не видно. Собственных рук и то не видно — там они, где-то впереди, нащупывают дорогу. Сердце безумно билось, отдаваясь в ушах клёкотом волн, таких же далёких, как фейерверк. Открытый пересохший рот жадно хватал воздух. Надо бы притормозить… Сердитым взглядом Майлз попытался осадить скачущих ангелов. Уж если сияют так ярко, могли бы осветить здесь вокруг, поработать фонариками, что ли. Так ведь нет, никакой тебе помощи.