Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

«Элен — не принцесса Карин, она далеко от дворца. Что я смогу пообещать Ботари?»

— Мне жаль было узнать о вашем сыне, миледи.

— О моем мутанте, как сказал бы граф Петер.

Она наблюдала за его руками — они могли сказать больше, чем невозмутимо-непроницаемое лицо.

— О графе Петере… — начал Ботари и умолк, стиснув переплетенные пальцы. — Я хотел поговорить с адмиралом. Я не подумал, что могу поговорить с вами. Мне, наверное, следовало сразу явиться к вам.

— Э-э… Конечно, — промямлила Корделия, пытаясь сообразить, о чем идет речь. «Что еще?»

— Вчера в гимнастическом зале ко мне подошел один человек. Кто он, я не знаю; одет в гражданское. Он предложил мне Элен. Жизнь Элен в обмен на убийство графа Петера.

— Как соблазнительно! — выпалила Корделия. — И какие… э-э… гарантии он вам предложил?

— Вот и я об этом подумал, миледи. Меня казнят — и кому тогда будет дело до незаконнорожденной сироты? Я решил, что это просто очередная проверка. Я потом хотел найти его, все время его высматриваю, но больше не видел. — Он вздохнул. — Теперь мне кажется, что тот разговор был не наяву.

— Разве у вас бывают галлюцинации? — спросила Корделия.

— Нет, по-моему. Только ночные кошмары. Я стараюсь поменьше спать.

— У меня… тоже сложности, — сказала Корделия. — Как вы, наверное, поняли из моего разговора с графом.

— Да, миледи.

— Вы слышали о временном факторе?

— Временном факторе?

— Если репликатор не перезарядить, то через шесть дней он перестанет поддерживать жизнь Майлза. Эйрел считает, что Майлз в таком же положении, как и все прочие члены семей наших сторонников. Я с ним не согласна.

— Я слышал, что говорят у него за спиной.

— Да?

— Люди говорят, что это нечестно. Сын адмирала — нежизнеспособный мутант, а они рискуют нормальными детьми.

— Я не думаю, чтобы он знал… про такие разговоры.

— Кто же скажет ему об этом в лицо?

— Очень немногие. Возможно, даже Иллиан не решится. — «Хотя граф Петер, надо полагать, передаст ему эти слова, если их услышит». — Черт побери! Все готовы выбросить этот репликатор! — Она нахмурилась и заговорила снова. — Сержант. Кому вы по-настоящему преданы?

— Я присягал на верность графу Петеру, — отозвался Ботари. Теперь он тоже внимательно наблюдал за Корделией, странно улыбаясь одним уголком губ.

— Позвольте сформулировать вопрос иначе. Я знаю: самовольная отлучка — весьма серьезный проступок для графского телохранителя. Но если бы…

— Миледи. — Ботари поднял руку, заставив ее умолкнуть на полуслове. — Помните, там, в Форкосиган-Сюрло, когда мы клали тело Негри во флайер, милорд регент приказал мне повиноваться вашему голосу, как его собственному?

Брови Корделии поползли вверх.

— Да?..

— Он этого приказа не отменял.

— Сержант, — выдохнула она наконец. — Я никогда бы не поверила, что вы так искусны в казуистике.

— А отсюда следует, — Ботари по-прежнему улыбался, — что ваш голос — это голос самого императора.

— Вот как! — восторженно прошептала она, впиваясь ногтями в ладони.

Ботари подался вперед, руки его наконец перестали дрожать.

— Итак, миледи? О чем вы говорили?

Подземный гараж базы Тейнери представлял собой огромный гулкий зал, погруженный в полумрак. Темноту прорезали полосы света, проникавшие сквозь стеклянные стены комнаты персонала. Корделия с Дру, притаившись в темной арке лифтовой шахты, наблюдали, как Ботари ведет переговоры с дежурным офицером. Личный охранник генерала Форкосигана выписывал транспорт для своего господина. Пароли и удостоверение личности сержанта были в полном порядке. Дежурный вставил карточки Ботари в свой компьютер, получил отпечаток его ладони на сенсорной пластине и быстро сделал соответствующие распоряжения.

Сработает ли их простой план? Корделия ждала с замиранием сердца. А если нет — что можно предпринять? У нее в голове снова высветился намеченный маршрут: не на север, прямо к цели, а сначала на юг, машиной, до ближайшего района, сохранившего им верность. Там надо будет оставить легко узнаваемую правительственную машину и поехать по монорельсу на запад, а после — на северо-запад. Оттуда — прямо на восток, в нейтральную зону графа Форинниса, средоточие дипломатических усилий обеих сторон. У нее в памяти снова прозвучало замечание графа Петера: «Честное слово, Эйрел, если Фориннис не перестанет вилять, его надо будет вздернуть выше Фордариана, когда все закончится». Оттуда — в центральную провинцию и каким-то образом в блокированную столицу. Предстоит покрыть внушительное расстояние. Столько уйдет времени! Ее сердце стремилось к северу, как стрелка компаса.

Первый и последний этапы путешествия будут самыми опасными. Люди Форкосигана могут отнестись к их предприятию даже более враждебно, чем мятежники. От очевидной невыполнимости задачи у Корделии голова шла кругом.

Надо решать задачи последовательно, шаг за шагом, строго сказала себе она. Первая — выбраться с базы. Это они сделают. Надо поделить бесконечное будущее на пятиминутные кубики и брать их один за другим.

Ну вот, первые пять минут уже принесли успех — генеральский лимузин вывели из гаража. Малая победа в награду за малое терпение и решимость. А что принесут ей все терпение и вся решимость?

Ботари придирчиво осмотрел машину, словно сомневаясь, устроит ли она его господина. Офицер-транспортник встревоженно ждал и прямо-таки обмяк от облегчения, когда охранник великого генерала, проведя рукой по лобовому стеклу и поморщившись при виде почти неразличимого пятнышка, словно нехотя согласился взять машину. Ботари подвел машину к арке лифтовой шахты, развернув ее так, чтобы она загораживала садящихся в салон пассажиров.

Дру подхватила сумку с одеждой и оружием. Ботари установил поляризацию стекол на зеркальное затемнение и распахнул дверцы.

— Миледи! — послышался откуда-то сзади встревоженный голос. — Что вы делаете? — К ним, прихрамывая, торопливо шел Куделка.

Корделия с трудом удержалась, чтобы не заорать от ярости. Изобразив на лице удивленную улыбку, она повернулась к лейтенанту.

— Привет, Ку. Что случилось?

Он нахмурился, глядя на нее, на Друшикко, на сумку.

— Я первый спросил.

Лейтенант тяжело дышал — похоже, он гнался за ними уже несколько минут, от самых дверей ее комнаты. Вот уж некстати.

Корделия не переставала улыбаться, а воображение уже рисовало картину: из лифтовой шахты вываливается отряд охранников, и вот она уже сидит под домашним арестом.

— Мы… собрались в город.

Он скептически поджал губы:

— Да? А адмирал знает? И где тогда сопровождение из людей Иллиана?

— Уехали вперед, — невозмутимо солгала Корделия.