Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

Ответом было гробовое молчание.

— Он вас слышит? — спросил Майлз.

— Связь в порядке. А слышит ли — неизвестно. Может быть, он вообще отключился или заснул. А может быть, и помер — как знать…

— Да жив я, жив, — раздалось внезапное рычание из динамика. Изображения на экране не было. — А вот ты вряд ли выживешь, Вэн, если попытаешься пробраться на корабль. Предатель, сукин сын…

— И пробовать не стану, — пообещал старший пилот. — Это вот господин… простите — лорд Форкосиган хочет попытаться.

Последовала долгая пауза, нарушаемая лишь потрескиванием и шипением в аппарате.

— Он что, работает на этого кровососа Кольхуана? — подозрительно спросил невидимый собеседник.

— Ни на кого он не работает, — успокоил его Вэн.

— Тогда, значит, из Совета психического здоровья? Помни, никого с оружием я к себе не подпущу. Взорву к чертям корабль…

— Да он не бетанец. Он с Барраяра. Говорит, что ищет тебя.

Снова молчание, потом все тот же голос, сварливый и неуверенный:

— Да я вроде ничего не должен барраярцам… Я даже никого оттуда не знаю.

Заработали тормозные двигатели, потом раздался тихий щелчок с внешней стороны корпуса — они причалили к старому грузовику. Пилот поднял палец, подавая знак, и Майлз занялся переходным люком, стыкуя челнок с кораблем.

— Готово, — сказал он.

— Вы уверены, что хотите туда перебраться? — прошептал пилот.

Майлз кивнул и улыбнулся, наслаждаясь чувством невесомости. Единственное, что его сейчас тревожило — мысль об Элен, оставленной в порту урезонивать чиновников и сержанта, когда тот вырвется из цепких объятий таможни.

Майлз открыл люк. Послышалось короткое «пуф-ф» — давление воздуха в кораблях уравнялось. Он заглянул во мрак переходного туннеля.

— Фонарик есть?

— Вон там, на полке, — показал пилот.

Освещая себе путь, Майлз осторожно двинулся вперед. Тьма отступала, пряталась в поперечных коридорах и вновь смыкалась за его спиной. Майлз хотел попасть в ходовую рубку корабля, где, скорее всего, и находился космический мятежник. Идти было недалеко, но из-за абсолютной тишины и вынужденной плавности движений время тянулось бесконечно. Майлз уже начинал чувствовать то, что всегда чувствуется при нулевой силе тяжести: сожаление о своей невоздержанности. Ванильное мороженое, подумал он; черт его дернул проглотить проклятое мороженое.

Впереди показался тусклый свет, падавший в коридор из открытой двери. Майлз, громко кашлянув, придвинулся поближе. Учитывая ситуацию, лучше появиться не слишком неожиданно.

— Пилот Мэйхью? — негромко окликнул он, подтягиваясь к двери. — Меня зовут Майлз Форкосиган. Я ищу… Я ищу… — Какого дьявола, в самом деле, он ищет? Ну да ладно. Главное — не упустить инициативу. — Я ищу отчаянных людей, — с пафосом закончил он.

Мэйхью, пристегнув ремни, сидел в командирском кресле: вся его сгорбленная фигура выражала глубокое уныние. На коленях у него громоздились пилотский шлем, литровая бутыль, наполовину заполненная какой-то опалесцирующей жидкостью ядовито-зеленого цвета, и коробка с рубильником, неряшливо подсоединенная массой спутанных проводов к панели управления: Майлз, как завороженный, уставился на эту коробку — и на небольшой узкофокусный игольник. Само наличие такого оружия у частного лица являлось по законам Беты серьезным правонарушением.

Пилот Мэйхью, мигая покрасневшими веками, без всякого интереса смотрел на странного визитера, зависшего в дверном проеме. Все еще держа в руке смертоносную игрушку, пилот потер ею трехдневную щетину на подбородке.

— Да? — произнес он. Этой не слишком вразумительной репликой и ограничилась его реакция.

Игольник на некоторое время отвлек Майлза от основной задачи.

— Как вам удалось протащить эту штуку через таможню Беты? — спросил он с неподдельным восхищением. — Мне никогда не удавалось и рогатку пронести.

Мэйхью глянул на оружие в своей руке с таким недоумением, словно только что его заметил.

— Купил как-то на Архипелаге Джексона. Никогда не пробовал пронести его на планету. Если бы попробовал, у меня бы его наверняка отняли. Они вечно все отнимают, эти, которые там, внизу. — Он вздохнул.

Майлз потихоньку пролез в рубку и, скрестив ноги, уселся в воздухе в позе внимательного слушателя — во всяком случае он надеялся, что выглядит таковым.

— А как вы вообще попали в эту передрягу? — спросил он, охватывая единым взглядом обстановку корабля и то, что лежало на коленях у пилота.

— Не повезло. — Мэйхью пожал плечами. — Мне никогда не везло. Взять хоть бы ту аварию с РГ-88. Лопнула труба, вытекла жидкость, мешки с далем намокли и проломили переборку. С этого все и началось. Заведующего погрузкой в порту и пальцем не тронули, черт бы их всех побрал… Пил я там или не пил, это же не меняет дела. Все равно труба бы лопнула. — Он шмыгнул носом и провел рукавом по глазам. Майлз перепугался — похоже, дяденька вот-вот разревется. Жуткое зрелище, особенно если плачущему за сорок. Но Мэйхью не заплакал, а глотнул из бутылки. Потом, видимо, вспомнив о правилах хорошего тона, протянул ее Майлзу.

Майлз вежливо улыбнулся. Может, воспользоваться случаем и вылить ее, чтобы Мэйхью волей-неволей протрезвел? Однако вылить жидкость в невесомости можно было только в какой-то другой сосуд, иначе ему придется все время уворачиваться от плавающих капель. Да и сделать это не так просто… В чисто научных целях Майлз приложился к горлышку.

Напиток был густой и сладкий, как сироп, с сильным запахом каких-то трав и невероятно крепкий — градусов шестьдесят, не меньше. Майлз поперхнулся и почувствовал себя чем-то вроде учебного муляжа пищеварительного тракта, в котором все части были выделены разными цветами. Почтительно вытерев горлышко рукавом, он вернул бутылку владельцу; тот кивнул и засунул ее под мышку.

— Спасибо, — просипел Майлз. — А как вы… — Он перевел дух, откашлялся и продолжал своим голосом: — Что вы собираетесь делать? Что вы хотите?

— Что я хочу? — повторил Мэйхью. — Что делать дальше? Не знаю… Я просто не позволю этому живодеру Кольхауну убить мой корабль. А дальше… Никаких «дальше» не будет. — Он покачал в руках коробку с рубильником, похожий на какую-то фантастическую разнесчастную мадонну мужского пола. — Ты когда-нибудь бывал красным?

Майлзу припомнилось что-то смутное из истории древних политических партий на Земле.

— Да нет, я вообще-то фор, — осторожно заметил он, гадая, устроит ли собеседника такой ответ и о чем вообще идет речь. Вопрос оказался риторическим.

— Красный. Красный цвет. Однажды я был чистым светом — во время скачка в какую-то дыру под названием Геспари-2. Ничего похожего на скачок в обычной жизни нет. Если ты никогда не проносился сквозь радугу в мозгу — цвета, которым и имени-то нет в человеческом языке, — представить это невозможно. Это лучше всего на свете — женщин, еды, выпивки и сна. А они нам еще платят! Бедное обманутое дурачье — у них нет под черепом ничего, кроме протоплазмы… — Он мутными глазами глянул на юношу. — Извини. О присутствующих не говорят. Просто ты не пилот. Ну, а я так больше никогда и не возил грузы на Геспари. — Он повнимательнее вгляделся в Майлза. — Послушай, парень, вид-то у тебя… аховый. С чего это?