Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

Открытие нескольких относящихся к делу фактов пролило некоторый свет на наблюдаемую Майлзом картину. Лейтенант Ан, по видимому, отслужил свои двадцать лет и через несколько недель увольнялся со службы. Прошло очень, очень много времени с момента его последнего повышения по службе. И еще больше времени с момента последнего перевода: он был единственным метеорологом острова Кайрил в течение последних пятнадцати лет.

«Бедняга торчит на этом айсберге с тех пор, как мне было шесть», — подсчитал Майлз и внутренне содрогнулся. Сейчас, после стольких лет, уже трудно было сказать, являлось ли пьянство Ана причиной или следствием его положения. Что ж, если он достаточно протрезвеет в течение следующих суток, чтобы показать Майлзу, что тут и как, то и славно. Если нет, то Майлз может придумать пяток способов — от довольно жестоких до весьма необычных — чтобы привести его в чувство, хочет он того или нет. Если Ана удастся заставить выдать техническую ориентировку, то потом пусть себе пребывает в своей коме, пока за ним не придут и не запихнут в уходящий транспорт.

Решив судьбу Ана, Майлз облачился в свой китель, убрал вещи под стол и отправился на разведку. Где-то в цепочке командования здесь должен быть сознательный, трезвый и вменяемый человек, который действительно делает свою работу, а иначе это место просто не смогло бы функционировать на таком уровне. Или, как знать, может, здесь всем заправляли капралы? Если так, предположил Майлз, его следующей задачей будет найти и взять под контроль наиболее эффективного капрала из имеющихся в наличии.

В нижнем фойе к Майлзу приблизилась человеческая фигура, силуэт которой был виден поначалу на фоне света из передних дверей. Совершая пробежку в четком ритме, фигура на поверку оказалась высоким, крепко сложенным мужчиной в тренировочных брюках, футболке и кроссовках. Очевидно, он только что прибежал с какой-нибудь поддерживающей форму пятикилометровой пробежки, возможно, с несколькими сотнями отжиманий на десерт. Серые стальные волосы, жесткие стальные глаза. Должно быть, он был особенно суровым сержантом-инструктором по строевой подготовке. Он резко остановился и уставился сверху вниз на Майлза, с изумлением, переходящим в хмурый взгляд и поджатые губы.

Майлз слегка расставил ноги, запрокинул голову и в свою очередь с не меньшей силой уставился на человека. Тот, кажется, совершенно не замечал майлзовы цветные петлицы. Раздраженный, Майлз рявкнул:

— Что, весь персонал в отпуске, или кто-то действительно управляет этим чертовым зоопарком?

Глаза человека вспыхнули, как будто сталь его взгляда столкнулась с кремнем. Они зажгли маленький предупредительный огонь в мозгу Майлза, опоздав буквально на несколько слов.

«Привет, сэр! — закричал истеричный комментатор в воображении Майлза, скакнул, поклонился и помахал шляпой. — Я ваша самая новая зверушка!»

Майлз жестко подавил голос. Ни в одной линии морщинистого лица, нависающего над ним, не было ни капли юмора.

Широко раздувая ноздри, командующий базы вперил взгляд в Майлза и прорычал:

— Я управляю им, мичман!

Густой туман накатывался с дальнего бормочущего моря, когда Майлз, наконец, добрался до своего нового жилья. Офицерские бараки и все вокруг было погружено в серую морозную тусклость. Майлз решил, что это предзнаменование.

О Боже, эта зима будет долгой.

К удивлению Майлза, когда он прибыл в лабораторию Ана на следующее утро в час, с которого, по его оценкам, могла начинаться смена, он обнаружил лейтенанта проснувшимся, трезвым и одетым в форму. Нельзя, правда, сказать, что он выглядел так уж хорошо: с бледным лицом, тяжело дыша, он съежился на стуле, уставившись заплывшими глазами в раскрашенный компьютером погодный график. Голограмма меняла размеры и головокружительно вращалась в соответствии с сигналами от устройства управления, которое он сжимал во влажной и дрожащей ладони.

— Доброе утро, сэр, — Майлз милосердно смягчил голос и прикрыл за собой дверь, не хлопнув ею.

— А? — Ан поднял голову и автоматически ответил на салют Майлза. — А вы кто еще такой, э… мичман?

— Я ваша замена, сэр. Разве никто вас не предупреждал о моем прибытии?

— О, да! — Ан сразу просветлел. — Очень хорошо, входите.

Так как Майлз уже вошел, он вместо этого коротко улыбнулся.

— Я хотел встретить вас на посадочной площадке для шаттлов, — продолжал Ан. — Вы рано. Но, похоже, вы сами прекрасно нашли дорогу.

— Я прибыл вчера, сэр.

— Да? Вы должны были доложиться.

— Я так и сделал, сэр.

— Да? — Ан с беспокойством прищурился, глядя на Майза. — Вы так и сделали?

— Вы обещали, что дадите мне полную техническую ориентировку этим утром, сэр, — решил воспользоваться возможностью Майлз.

— Да? — Ан моргнул. — Хорошо, — его обеспокоенный взгляд слегка прояснился. — Ну, э…

Ан потер лицо, оглядываясь вокруг. Он ограничил свою реакцию на необычный внешний вид Майлза одним брошенным украдкой взглядом и, должно быть, рассудив, что они еще вчера покончили с ритуалами, связанными со знакомством, с ходу принялся описывать стоящее вдоль стены оборудование, в порядке слева направо.

Оно было в буквальном смысле Майлзу представлено, так как все компьютеры имели женские имена. За исключением тенденции говорить о своих машинах как о людях, Ан казался вполне вменяемым, пока описывал детали своей работы, и скатывался на беспорядочную речь с последующим похмельным молчанием, только когда случайно сбивался с темы. Майлз мягко направлял его обратно на погоду соответствующими вопросами и делал записи. Совершив полное замешательства броуновское движение по комнате Ан в конце концов обнаружил диски с описанием рабочих процедур своей лаборатории, приклеенные снизу к соответствующим экземплярам оборудования. Он сделал свежий кофе на неуставной кофеварке — по имени Жоржетта — предусмотрительно размещенной в угловом шкафчике, а затем повел Майлза на крышу здания, чтобы показать ему установленный там центр по сбору данных.

Ан прошелся по собранным на крыше измерительным приборам довольно поверхностно. Похоже, его головная боль усиливалась по ходу утренней деятельности. Он тяжело облокотился на перила из нержавеющей стали, окружавшие автоматическую станцию, и прищурился на далекий горизонт. Послушный долгу, Майлз следовал за ним, в то время как он на несколько минут, казалось, погружался в глубокую медитацию, обращаясь по очереди в каждую сторону света. Или, может быть, этот направленный внутрь взор просто означал, что его сейчас вырвет.

Этим утром все было бледно и прозрачно, солнце уже встало… впрочем, солнце уже встало в два часа пополуночи, напомнил себе Майлз. Как раз только что прошло время самых коротких ночей на этой широте. С этой высокой точки обзора — что было здесь редкостью — Майлз с интересом разглядывал базу Лажковского и плоский ландшафт за ней.