Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

«Не ослабляй хватку!»

— Итак, ба Лура вломилось к нам в катер и… что было дальше, по его словам? Расскажите мне все!

— Ба Лура попало в засаду барраярских солдат, которые отняли Большой Ключ.

— Сколько солдат?

— Шесть.

От удовольствия Майлз даже зажмурился.

— И что потом?

— Ба Лура молило сохранить ему жизнь и честь, но они только рассмеялись, вышвырнули его и улетели.

«Наконец-то ложь».

И все же… Ба всего-навсего человек. Любой попавший в такой переплет может слегка исказить истину с тем, чтобы вина его казалась меньше.

— И что, по его словам, мы говорили?

Голос Райан Дегтиар зазвенел от злости:

— Вы оскорбляли Леди-Небожительницу.

— А потом?

— Потом ба с позором вернулось.

— Тогда почему ба не позвало охранников отбить у нас Большой Ключ?

Ответом было долгое молчание.

— Ба не могло сделать этого, — произнесла она наконец. — Но оно призналось мне. И я пришла к тебе. Чтобы… унизиться. И молить о возвращении того, за что я отвечаю… и моей чести.

— Почему ба не призналось вам накануне?

— Не знаю!

— И пока вы договаривались о возвращении реликвии, ба Лура перерезало себе горло.

— В отчаянии и позоре, — тихо добавила она.

— Да? Но почему оно не подождало, пока вы не заберете у меня Ключ? Или почему оно не зарезалось тихо и скромно в своей квартире? Зачем ему было выставлять свой позор напоказ галактическим посланникам? Разве это не странно? Должно было ба присутствовать на церемонии возложения даров?

— Да.

— И вы тоже?

— Да…

— И вы поверили в то, что оно рассказало?

— Да!

— Леди, боюсь, вы пребываете в заблуждении. Позвольте рассказать вам о том, что случилось в катере так, как это видел я. Там не было никаких шести солдат. Только я, мой кузен и пилот. Не было ни уговоров, ни мольбы о пощаде, ни нападок на Леди-Небожительницу. Ба Лура только охнуло и убежало. Оно даже не особенно сражалось. Если честно, оно нас почти побороло. Не кажется ли вам странным то, что оно так сражалось за то, из-за чего потом зарезалось? Мы остались чесать в затылке, созерцать трофеи и думать: что это, черт возьми, такое? Вот так. Теперь вы знаете, что кто-то из нас — ба Лура или я — лжет. Что до меня, я знаю, кто именно.

— Отдай мне Большой Ключ, — только и ответила она. — Он не твой.

— Миледи, мне кажется, меня заманили в ловушку. Кто-то совершенно определенно пытается вовлечь Барраяр во внутренние цетагандийские… разногласия.

«Почему? Во что меня впутывают?»

Ее молчание могло бы означать, что это были первые свежие мысли за два дня, способные пробить стену паники. Или… может быть, и нет. Так или иначе, вслух она лишь повторила:

— Он не твой.

Майлз вздохнул:

— Я не могу далее соглашаться с вами, миледи, хоть и рад вернуть доверенный вам предмет. Но в свете сложившейся ситуации я обязан удостовериться в том, кому именно я возвращаю Большой Ключ. Вы в этом своем пузыре можете быть кем угодно. Ну, например, моей тетей Алисой. Или агентом цетагандийской охранки, или… как знать. Я верну его вам, посмотрев на вас. — Он приглашающе протянул руку с Ключом.

— Это… это твоя последняя цена?

— Да. Я не попрошу больше ничего.

Это был небольшой триумф. Он увидит женщину из аутов, а Айвен — нет. Конечно, этой старой хрычовке неприятно будет открыться глазам чужеземца, но, черт подрал, с учетом всех хлопот Майлза она все-таки в долгу перед ним. К тому же он не шутил, говоря о необходимости идентифицировать того, кому отдает Большой Ключ. Аут-леди Райан Дегтиар, фрейлина Леди-Небожительницы, Прислужница Звездных Ясель, наверняка не единственный участник в этой игре.

— Хорошо, — прошептала она. Белый пузырь сделался прозрачным и как бы исчез.

— О! — только и вздохнул Майлз.

Она сидела в гравикресле, вся в ослепительно белом с головы до пят. Волосы ее отсвечивали черным деревом, ниспадая к ногам. Должно быть, при ходьбе они волочатся за ней по полу наподобие шлейфа. Огромные снежно-голубые глаза сияли такой арктической чистотой, по сравнению с которой глаза леди Геллы казались бы болотными лужицами. Кожа… Майлз понял, что до сих пор и представления не имел о том, какой должна быть настоящая кожа: не назовешь же так те потрепанные оболочки, что носят люди для защиты от протекания. Эта идеальная поверхность слоновой кости… Руки сводило от желания дотронуться до нее хоть раз, а потом и смерть не страшна. Губы… губы были как розы, пульсирующие от горячей крови.

Сколько ей лет? Двадцать? Сорок? Это же аут-леди, как угадать возраст? В древних религиях люди ползали на коленях перед изображениями куда менее ослепительными. Майлз тоже стоял на коленях, позабыв, как оказался здесь.

Теперь он знал, что означает «пронзенный любовью» — он чувствовал головокружение словно от сквозной раны, то же ощущение уходящей из-под ног земли, то же ожидание сокрушительного удара при столкновении с грубой реальностью. Он склонился, положил Большой Ключ у ее белоснежно-мраморной ступни, откинулся назад и стал ждать.

«Ну и влип, дурак!»

Она наклонилась и подняла Ключ, вынула из-под складок платья длинную цепочку с кольцом, поверхность которого была покрыта золотыми полосками электронных контактов, и прижала кольцо к «печати» на торце Ключа. Ничего не произошло.

Она оцепенела и посмотрела на Майлза:

— Что ты с ним сделал?

— Миледи, я… я — ничего, клянусь честью Форкосиганов! Я даже не ронял его. Что… что должно было произойти?

— Он должен был открыться.

— Гм… — Он вспотел бы, если бы только не было так чертовски холодно. Голова шла кругом от ее аромата, от неземной музыки ее не искаженного помехами голоса. — Существуют только три возможности. Кто-то испортил его — не я, клянусь. Может, в этом и таится секрет непонятного вторжения ба Лура? Допустим, ба испортило его и искало козла отпущения? Или кто-то перепрограммировал его, или, что маловероятно, нам подсунули подделку? Дубликат или…

Ее глаза расширились, рот приоткрылся, беззвучно шепча что-то.

— Значит, это не так маловероятно? — вскинулся Майлз. — Понятно, технически это довольно сложно, но… сдается мне, кто-то просто не предполагал, что вы получите его от меня. Если это в самом деле подделка, ожидалось, должно быть, что он в настоящий момент летит на Барраяр с дипломатической почтой. Или… или… нет, во всем этом не видно смысла, и все же…

Она сидела неподвижно с окаменевшим от паники лицом, судорожно сжимая в руке Ключ.

— Скажите мне, миледи: если это копия, то копия очень хорошая. Она у вас в руках, так что вы можете использовать ее при церемониях. Тогда какая разница, действует он или нет? Кто будет проверять, действует ли лишенный практического смысла древний прибор?