Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

Майлз покачал головой:

— Готов признать, что вы знаете его лучше меня. И тем не менее… Ну ладно, людей гипнотизирует трудный выбор. И они перестают искать альтернативу. Воля к безмыслию — великая сила…

Это замечание заставило Галени удивленно поднять брови.

— …но альтернатива тем не менее существует. Всегда. Право же, важнее сохранять верность человечности, а не принципу.

Галени улыбнулся:

— Полагаю, я не должен удивляться, слыша такое от барраярца. От члена общества, которое традиционно связано цепью присяг, а не стройной законодательной системой… Это дает себя знать политика вашего отца?

Майлз подумал немного:

— Если честно — теология моей матери. Исходя из совершенно разных предпосылок, мать и отец пришли к странному на первый взгляд единству. Ее теория заключается в том, что принципы приходят и уходят, а человеческая душа бессмертна. Стало быть, человек и его душа — прежде всего. Мать бывает чрезвычайно логичной. Она ведь бетанка.

Галени с интересом подался вперед, зажав ладони между колен.

— Меня гораздо больше удивляет, что ваша мать вообще имела отношение к вашему воспитанию. Насколько я знаю, барраярское общество имеет тенденцию к… э-э… агрессивной патриархальности. А графиня Форкосиган славится тем, что она — самая невидимая из жен политиков.

— Угу, невидимая, — просияв, согласился Майлз. — Как воздух. Если бы он вдруг исчез, вы бы не заметили. До той минуты, когда придется делать следующий вдох.

Он подавил острую боль, представив лицо матери, и еще более острый страх: «Если я на этот раз не вернусь…»

Галени вежливо-недоверчиво улыбнулся:

— Трудно себе представить, чтобы великий адмирал уступал… э-э… супруге.

Майлз пожал плечами:

— Он уступает не супруге, а логике. Мать — одна из немногих известных мне людей, кто полностью победил волю к безмыслию. — Майлз задумчиво нахмурился. — Ваш отец — человек неглупый. Он скрылся от службы безопасности, он смог разработать план действий, оказавшихся успешными, — по крайней мере на этот час, он имел запасной вариант, он энергичен, настойчив…

— Да, наверное, — согласился Галени.

— Гм. — Майлз нахмурился.

— Что?

— Один фактор этого заговора не дает мне покоя…

— А я думал, их немало!

Майлз медленно продолжал:

— Я пытаюсь рассуждать логически. Абстрактно. В заговоре как таковом есть нечто такое, что даже с точки зрения вашего отца невозможно понять. Конечно, идет политическая возня; приходится идти на риск. Так всегда бывает, когда пытаешься перевести планы в плоскость реальных действий. Но даже учитывая эти обстоятельства, что-то по сути не так.

— Конечно, это смелый шаг, — ответил Галени. — Но если отцу он удастся, у него будет все. Если ваш клон захватит империю, он окажется в центре барраярской структуры власти. Он будет управлять всем. Абсолютная власть.

— Чушь свинячья, — отрезал Майлз.

Брови Галени поползли вверх, а Майлз продолжал:

— Пусть на Барраяре нет стройной законодательной системы, но это не значит, что там нет системы как таковой. Вы-то должны знать, что власть императора — не более чем суммарная поддержка военных, графов, министерств и народа в целом. Ужасные вещи происходят с теми императорами, которым не удается выполнить свои обязанности по отношению к вышеуказанным группам. Расчленение императора Ури Безумного произошло совсем недавно. Мой отец мальчишкой присутствовал на этой жуткой, почти средневековой казни. И тем не менее люди удивляются, отчего он не хотел завладеть империей. Что же получается? Вы видите эту картину? Вот поддельный я, захватывающий трон в результате кровавого переворота, за которым следует быстрая передача власти и привилегий Комарре, скажем, даже предоставление ей независимости. А результаты?

— Продолжайте, — попросил зачарованный Галени.

— Военные будут оскорблены тем, что я отказался от их трудом добытых побед. Графы — что я возвысился над ними. Министерства тоже вознегодуют, поскольку потеря Комарры — источника налогов и крупнейшего торгового узла — резко ограничит их власть. Народ будет оскорблен по всем этим причинам плюс еще потому, что, по мнению большинства, я мутант, то есть нечистое физически, неполноценное существо. Знаете, как это ни дико, но в глубинке до сих пор убивают младенцев с врожденными уродствами, например заячьей губой, хотя закон уже полвека назад объявил это преступлением. Если вы можете придумать участь, худшую, чем расчленение заживо, то этот бедный клон идет прямо к ней в объятия. Я не уверен, что даже мне удалось бы взнуздать империю и выжить, пусть без комаррских осложнений. А этому мальчишке, сколько ему? Семнадцать, восемнадцать? — И Майлз заключил: — Глупый план. Или…

— Или?

— Или совсем другой план.

— Гм.

— Кроме того, — еще медленнее проговорил Майлз, — для чего Серу Галену, который, если я правильно его понял, ненавидит моего отца гораздо сильнее, чем любит… кого-нибудь, идти на такие трудности только для того, чтобы посадить на барраярский трон потомка Форкосигана? В высшей степени незавершенная месть. И как, если ему каким-то чудом удастся дать мальчишке власть над империей, ваш отец собирается его контролировать?

— Предварительная обработка? — предположил Галени. — Угрозы разоблачения?

— Угу, может быть…

Зайдя в тупик, Майлз замолчал, но ненадолго:

— По-моему, настоящий план вашего отца гораздо проще и умнее. Он намеревается бросить клона в центр борьбы за власть просто для того, чтобы создать на Барраяре неразбериху. Результат борьбы не имеет значения. Клон — всего лишь пешка. Восстание на Комарре должно вспыхнуть в момент наибольшей сумятицы на Барраяре. А если при этом прольется кровь — еще лучше. Видимо, за спиной у вашего отца прячется некий союзник, который в нужный момент шагнет вперед и перекроет выход из пространства Барраяра. Господи, я надеюсь, он не заключил союз с Цетагандой! Дьявольский союз!

— Обмен барраярской оккупации на цетагандийскую кажется мне шагом с нулевым эффектом. Отец не сумасшедший. Но что будет с вашим дорогостоящим клоном? — осведомился Галени, пытаясь распутать клубок интриг.

Майлз жестко улыбнулся:

— Серу Галену на это наплевать. Клон не цель, а средство. — Майлз открыл рот. Закрыл. Снова открыл: — Только… я все слышу голос матери. Это от нее у меня великолепный бетанский выговор — тот, которым я пользуюсь в роли адмирала Нейсмита. Я и сейчас ее слышу.

— И что же она говорит? — Брови Галена изогнулись.

«Майлз, — говорит она, — где брат твой Марк?»

— Ну, клона никак нельзя назвать вашим братом! — изумился Галени.

— Вы ошибаетесь. По бетанским законам он называется именно так.