Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

— О, нет. Разница в конце концов оказалась огромной. Больше не бывает. — Марк едва заметно улыбнулся в темноте. За прозрачным колпаком мелькали здания Форбарр-Султаны — снег, смягчая их очертания, заставлял дикую архитектурную мешанину смотреться не таким диссонансом.

— Что мы делаем завтра? — спросил Марк.

— Отсыпаемся, — пробормотал Майлз, еще глубже утопая в жестком воротнике кителя — точно паста, которая втягивается обратно в тюбик.

— А потом?

— Сезон вечеринок и балов заканчивается через три дня, с кострами Зимнепраздника. Если мои… наши родители и правда отправятся в Округ, я, наверное, буду делить свое время между Хассадаром и столицей, пока СБ не разрешит мне вернуться к работе. В Хассадаре в это время года немного теплей, чем в Форбарр-Султане, Э-э… приглашаю тебя поехать со мною, если хочешь.

— Спасибо. Приглашение принимаю.

— Чем ты планируешь заняться?

— После того, как кончится твой отпуск по болезни, я запишусь в один из ваших колледжей.

— В который?

— Если граф с графиней собираются в основном пребывать в Хассадаре, то, может, в тамошний Окружной колледж.

— Хм. Я должен тебя предупредить: там ты столкнешься с толпой сельских жителей, не то что здесь, в Форбарр-Султане. Окунешься поглубже в барраярское мышление на старый манер.

— Отлично. Я именно этого и хочу. Мне нужно научиться справляться с подобными трудностями, никого при этом нечаянно не убивая.

— Э-э, — отозвался Майлз, — верно. Что ты собираешься изучать?

— Это почти не важно. Учеба придаст мне официальный статус — студента — и даст возможность изучать людей . Информацию мне может выдать и машина. А вот люди — это мое слабое место. И так много есть чему научиться. Мне нужно знать… все.

Это тоже своего рода голод, ненасытная жажда знаний. Разумеется, аналитик СБ должен владеть огромной базой данных. Люди, которых он встречал возле кофейного автомата в штаб-квартире СБ, вели друг с другом искрометные беседы на темы, пугающие своим разнообразием и глубиной. Ему придется пошевеливаться, если он хочет соревноваться с этой компанией. И выиграть.

Майлз рассмеялся.

— Что такого смешного? — Я просто задал себе вопрос: а чему научится от тебя Хассадар?

Лимузин свернул в ворота особняка Форкосиганов и замедлил ход.

— Может, я завтра встану пораньше, — сказал Марк. — Столько всего надо сделать.

Майлз сонно ухмыльнулся, совсем растекшись в мундире. — Добро пожаловать к началу.

30 год с рождения Майлза.

Криогенное оживление Майлза привело к неожиданному и трагическому результату: его признали непригодным к военной службе, однако, когда над Барраяром нависает новая опасность, бесстрашный лорд Форкосиган вновь вступает в игру. Трудно даже вообразить, к чему может привести разрушение чипа памяти, вживленного в мозг шефа Имперской безопасности. Кто и зачем это сделал? Только Майлз может найти предателя и спасти империю…

Майлз пришел в сознание, хотя его глаза еще были закрыты. В его разуме словно бы еще тлели гаснущие искорки какого-то пылающего сна, бесформенные и тускнеющие. От ужасающей уверенности, что он опять был убит, его бросило в дрожь, а тем временем память и рассудок принялись по кусочкам восстанавливать, что же случилось.

Прочие органы чувств тоже попытались провести инвентаризацию. Он в невесомости; его короткое тело лежит, вытянувшись, на плоской поверхности, пристегнутое к ней ремнями и закутанное во что-то, на ощупь похожее на тонкое одеяло-фольгу — обычное для военных медиков. «Ранен?» Все конечности на месте и по счету сходятся. На нем по-прежнему было мягкое трикотажное белье, которое он надел под космическую броню, — а вот она сейчас отсутствовала. Ремни были натянуты не туго. Сложный аромат многократно профильтрованного воздуха, сухого и прохладного, щекотал ноздри. Он незаметно высвободил руку, аккуратно постаравшись не зашуршать фольгой, и коснулся своего ничем не прикрытого лица. Ни проводов, ни датчиков… ни крови… где моя броня, мое оружие, мой командирский шлем ?

Спасательная операция шла так гладко, как это только возможно для подобной миссии. Он и капитан Куинн вместе со своим отрядом проникли на корабль угонщиков, нашли тюремный блок. Прорвались туда, где находился пленный курьер барраярской СБ, лейтенант Форберг, живой, хоть и оглушенный наркотиками. Медтехник заявил, что в теле заложника не спрятано ни химических, ни механических мин-ловушек, и они весело двинулись по темным коридорам назад к ожидавшему их боевому катеру дендарийцев. Угонщики, чрезвычайно занятые в другом месте, даже не пытались на них напасть. Что же пошло не так?

Звуки вокруг были умиротворяющими: попискивание оборудования, шипение работающей в обычном режиме системы рециркуляции воздуха, гул голосов… И чей-то низкий, животный стон. Майлз облизал губы — просто убедиться, что этот звук исходит не от него. Сам он, может, и не ранен, но кому-то рядом плоховато. Характерный, хоть и слабый, запах антисептика, ускользнувшего от воздушных фильтров. Он приоткрыл глаза, приготовившись снова изобразить беспамятство и начать быстро соображать, если окажется, что он в руках врага.

Но он — как он надеялся, в целости и сохранности — находился на боевом катере своего собственного Дендарийского флота, пристегнутый к одной из четырех откидных коек в кормовой части фюзеляжа. Зрелище пункта неотложной помощи было вполне привычным, хотя с такой точки зрения он его обычно не разглядывал. Медтехник Синего отряда стоял спиной, склонившись над койкой по другую сторону прохода, где лежала еще одна опутанная ремнями фигура. Мешков с телами Майлз не видел. «Кроме меня, еще лишь одна потеря.» Можно было бы добавить «Прекрасно» — если не считать того, что никаких потерь не должно было быть вообще.

«Только одна потеря», — мысленно поправил себя Майлз. В основании черепа пульсировала дикая боль. Но он не ощущал ни ожогов от плазмотрона, ни паралича от нейробластера. В его тело не воткнуто ни трубок капельниц, ни пневмошприцов, качающих кровь взамен потерянной или синергин против шока. Он не плавает в наркотическом тумане болеутоляющих. Его движения не стеснены давящими повязками. Органы чувств не заблокированы. Головная боль по ощущениям похожа на постпарализационную мигрень. «Проклятие, но как меня могли парализовать сквозь боевую броню?»

Дендарийский медтехник, все еще в боевой броне, только без шлема и перчаток, обернулся и увидел, что Майлз открыл глаза. — Вы очнулись, сэр? Я предупрежу капитана Куинн. — Он на мгновение склонился над лицом Майлза и посветил ему в глаза — несомненно, проверяя, нормальный ли у него зрачковый рефлекс.