Вадим Булаев - Зюзя. Книга вторая

– Внучка как?

– Хорошо. Напугана, жажда дитё измучила, но в целом – хорошо. Спасибо тебе, что не оставил. Я, если честно, переживал очень.

–Пустое, – я беспечно махнул рукой. – Главное, что всё закончилось.

Коля согласно покивал головой.

– За то, что на дороге случилось – не переживай. Я сказал, будто бы прохожего охотника нанял за деньги. Вроде поверили… – тут он попытался всучить мне обратно мой кусок цепочки, который получил вчера в уплату за продукты. Не стал брать, ему нужнее.

– Понял. Спасибо. Радует.

– Ну что, Витя, как думаешь, дальше идти сегодня смысл есть? – подумав, спросил дядька.

– Куда? Вечереет уже, тут давай оставаться. Только шкафы позакрывать надо.

– Уже! – мы оба рассмеялись.

– Тогда завтра расходимся. Тебе теперь прятаться нечего, по нормальным дорогам быстрее доберёшься.

Он отрицательно замотал головой, даже возмутился от моего рационального предложения.

– Витя! Я тебе должен, действительно должен. Так что проведу как надо. Тем более крюк так себе, не слишком большой выходит. Да и в дороге всякое может случиться… Вместе пойдём, благородный ты наш! – всем видом показывая, что разговор окончен, он отправился к уже пришедшей в себя девочке.

Подошла Зюзя. Я подумал немного, и попросил подругу:

– Осмотрись, пожалуйста, вокруг. Вдруг нам засаду готовят или другую гадость злоумышляют. Охоту на нас пока не прекратили. Николай вроде бы без гнильцы в душе, но иногда даже хорошие люди совершают дурные поступки. Не потому что хотят, а потому что вынуждены.

Четырёхлапая согласно кивнула. Похоже, наши мысли сходились.

Ну да, вот таким недоверчивым стал. Жизнь научила.

– Витя! Проснись! Проснись! – раздалось у меня в голове.

Спросонок я не понял, кто меня будит и зачем, но опыт кочевой жизни вколотил в меня намертво – просто так никого никогда из объятий Морфея не вырывают. Всегда этому предшествует или что-то хорошее, или что-то плохое. Вот только откуда тут хорошему взяться?

– Что случилось?! – мгновение, и я уже был на ногах с оружием в руках.

На улице пока вовсю царила ночь – значит, спал я недолго. Видимость так себе, но рядом никого нет, или я не вижу…

– Зюзя! Что случилось? – повторил тихо, мало ли…

– Мы не одни. К нам пришли, – волчья морда, потом ещё одна. – Они там, за деревьями. Говорить хотят.

Волки?! Они тут откуда? Четвероногая ранее ни словом не обмолвилась о том, что поблизости есть разумные.

– Ты их знаешь?

– Да. Они живут там, где Место. – она не переставала напряжённо вглядываться в темноту, изредка, со свистом втягивая, ноздрями воздух. Принюхивалась, складывала для себя более полную картину. И переживала – я это чувствовал.

– Что делать будем? В доме Николай с маленькой и дочерью. Может, закричать?

– Нет. Жди.

Доберман почти беззвучно растворилась в темноте, а через десяток секунд раздалось:

– Положи оружие. Он обещает не нападать. Ты его знаешь, – морда волка.

А вот в этом я сомневаюсь. Месяц, отпущенный мне в виде бонуса за покой раненого у безымянной деревеньки, закончился. Так что серые твари сейчас вполне могут меня разорвать.

– Не бойся. Он дал слово. – словно в успокоение, сообщила мне из ночи Зюзя. – И людей в доме его семья тоже не тронет. Иди к нам.

– Куда – к вам? Я плохо вижу в такое время, ты знаешь.

Как же мне не хочется никуда идти! Вот вроде бы и ушастой верю, и волчара не дал ни единого повода усомниться в его словах – но не хочу. Страшно.

Между тем ко мне подошла доберман. Абсолютное спокойная, словно вела меня на прогулку, а не на встречу с вражеским вожаком.

– Пойдём.

Вздохнув, решил всё же довериться ушастой. Прислонил ружьё к стенке беседке и, стараясь не показывать страх, шагнул за ней.

Через несколько минут мы были уже за приютившим нас на ночь и принесшим столько переживаний подворьем. Нас ждали.

Теперь я его узнал окончательно – это был именно тот самый волк в нагруднике, с которым я когда-то имел сомнительное удовольствие общаться. Сильный, мощный, ловкий. Тварь внимательно посмотрел мне в глаз и, держась на виду, затрусил по дороге, уводя нас от дома.

Снова подумал – а не заорать ли? Но решил этого пока не делать. Разумный здесь точно не один, потому мои вопли могут и беды натворить. В сам дом серые не попадут – Коля хорошо позакрывал все двери, да и ночуют все на втором этаже, быстро не подберёшься. Но вот если он от нервов стрелять из окон начнёт – миром не разойдёмся тогда точно.

Все вместе дошли до окраины ненаселённого пункта. Дальше я идти не решился, о чём честно заявил:

– Чтобы поговорить без свидетелей – это место вполне подойдёт. Люди нас не услышат.

Зюзя тоже остановилась. Встал и серый.

– Хорошо. Давай говорить здесь, – волк неторопливо улёгся в траву на обочине дороги и стал внимательно всматриваться мне в лицо. – У тебя нет глаза. Ты его потерял, когда сражался?

Я тоже присел, скрестив ноги по-турецки.

– Нет. Случайно пуля попала. Тогда нас просто расстреляли и захватили в плен.

– Почему ты не сражался? Почему разрешил врагам так с собой поступить?

Устроившаяся рядом со мной доберман неожиданно фыркнула и пристально посмотрела на серого.

Установилось молчание. Долгое, почти в минуту. Я понял – она ему рассказывает нашу историю по-своему. Спасибо ей. Мне, к примеру, трудно общаться с не-людьми. Не из-за их образа мыслей и иной морали – а потому, что им половина общеупотребительных слов попросту незнакома. Словно на разных языках говорим.

– Понятно, – внезапно прозвучало у меня в голове, отвлекая от рассуждений. – Тогда ты действительно не мог ничего сделать. Ты отомстил?

– Да. Отомстил.

– Хорошо.

Неожиданно я почувствовал, что мы здесь не одни. Обернулся – и точно! За спиной находилось трое волков в типовой сектантской амуниции. Они бесшумно подошли и улеглись метрах в трёх, положив морды на мощные лапы. Это же они сколько раз могли?.. Пробрало…

– Это моя семья. И это не все. Остальные, – мыслеобраз деревьев, кустов, листьев, – недалеко.

– Зачем ты пришёл? – решил рубануть с плеча, чтобы эта малопонятная прелюдия к беседе закончилась. – Что тебе нужно?

– Я искал её, – мордашка Зюзи, почему-то игривая. – И нашёл. Но раз ты здесь, то я хочу тебя спросить о главном.

– О чём?

Доберман слегка напряглась. Но не от предчувствия доброй драки – такое напряжение всегда ощущается по-особенному, а от любопытства. Словно в этом вопросе было что-то важное для неё.

– Зачем? – серый всматривался в моё лицо. – Зачем она тебе? Почему ты сражался за неё? Для чего она идёт за тобой, как ребёнок за матерью? Я хочу это знать!

Как ответить? Разразиться лекцией о дружбе, взаимовыручке, взаимном непонятном притяжении? Это всё не то, это пустые, лишние слова. Они не ничего не объяснят, лишь запутают и усложнят и без того непростую картину нашего с Зюзей мира. И я ответил предельно просто и честно, стараясь максимально передать все свои чувства одной фразой.