Руслан Михайлов - Низший 9 [СИ litres]

Дальше все было просто. Шумно выдохнув, я просто указал Тигру и Рэку тех, кто мне показался наиболее «жирным» из видимых с нашей позиции гоблинов, плюс они уже знали мою заинтересованность в том, чтобы взять живьем командира, водителя, медика и прочих «могущих знать больше». Остальных – на фарш. Так же загодя получивший команду экз даже не стал слазить с платформы. Приподнявшись, он повел манипуляторами и… тент платформы задрожал от сотен терзающих его пуль. Экз расстреливал остатки боезапаса – пополниться мы не сумели. И поэтому дело надо было решить быстро. Главная проблема – та гребаная огромная тварь.

Пропустив вперед пошедшее в атаку мясо, я двинулся следом, держась так, чтобы, оставаясь на склоне, мог поверх «своих» голов стрелять по чужим. Я молчал. Просто делал шаг за шагом и стрелял, бдительно оценивая ситуацию, прислушиваясь к командам десятников, глядя на платформу.

Первыми побежали те, кто сидел в багги. Он просто высвободили зацеп. Ничем не удерживаемая тяжеленая платформа ухнула вниз по склону, а освобожденная багги рванула вверх как ракета. Прицепе, разворачиваясь, накреняясь, сбил с ног, подмял, раздавил и втер в грязь не меньше пяти не ожидавших такой подляны визгливых гоблинов. Еще один попал из моих – его тупо схватил за ногу погибающий, дернул на себе с истошным воем… и платформа с холодной насмешливостью ударила ему в грудь, сшибая с ног.

Раздирая тент, вверх рванулось что-то длинное, многочленное, многоногое, с огромными жвалами… и бессильно рухнуло, подминая платформу и круша мелкие деревья, разбрызгивая вокруг себя ядовито-желтую слизь.

Пристрелив пару подранков, я убрал револьвер и спокойно зашагал вверх, держась травянистого края, где ноги не скользили. Центр тропы превратился в разодранное грязевое месиво с пятнами крови и медленно тонущими кусками мяса. Достигшая дна оврага платформа с гулким ударом опрокинулась и затихла, показывая небу брюхо и медленно крутящиеся грязные колеса. Я продолжил шагать, переступая через тела. Мимо меня, в том же направлении, тащили пару обезоруженных гоблинов. Рядовые. Сразу понятно по множеству неявных признаков. Я на них особого внимания не обратил – я шагал дальше, надеясь на нечто вкусное там, где молодыми дубками скрылась вражеская багги, не подозревающая, что ей наперерез помчались разведчики.

Не подведите меня, тигры… не подведите…

Откинувшись на рюкзак, вытянув ноги к небольшому костерку – настоящему, а не газовому, разведенному вопреки всем законам посреди темной старой рощи, в нескольких километрах от дороги – я отхлебнул черный сладкий кофе и перевел ожидающий взгляд на дерево неподалеку.

Под деревом сидела обреченная на скорую смерть старуха.

Ну… если дать ей время привести себя в порядок, то ее впору будет назвать достопочтенной леди. Сейчас же, грязная, с растрепанными седыми волосами, баюкающая на коленях стальную кружку с кофе, она выглядела донельзя усталой старухой.

Я молчал. Я тоже устал. И я пока не умирал – так что если кому и надо торопиться, то не мне. А старуха, что назвалась Исфирью, уже дала понять, что она является командиром этого отряда, что она морально истерзанная, душевно уставшая и хочет умереть спокойно. Взамен она просит немного – нормального обращения, горячего питья, а после нормальную могилу прямо здесь – в черной земле пронизанной дубовыми корнями. Я согласился. И вот я ждал… у двух других костров чуть поодаль отдыхали остальные. Там же томились по отдельности пленники. Главное я уже выяснил – те самые «двухчасовые» уколы они получили минут за десять до нашего появления в их тылу и начала побоища.

– В августе, около Малых Вежей, С старым Мазаем я бил дупелей – глядя в трескучее пламя, произнесла Исфирь.

– Кто такой Мазай? – поинтересовался я.

– Литературный персонаж. Осужденный и запрещенный.

– Не понял – признался я.

– Что ты помнишь о прошлом мире, командир Оди? О старом мире, откуда мы все сюда явились.

– У меня в голове мешанина обрывков.

– Как и у меня. Наркотики?

– Да.

– Вот-вот… одно воспоминание в моей старой голове особо яркое. В нем, я, молодая, серьезная, строго одетая, стою перед сидящими передо мной заслуженными учителями литературы собранными со множества школ и свезенных сюда для прослушивания моей лекции. Лекции о тех произведениях и авторах, что с этого момента запрещены для чтения в школах как некорректные. А под словом «некорректные» в те далекие времена понималось очень многое – расизм, сексизм и так далее. И произведение «Дедушка Мазай и зайцы» было одним из тех, что попало под запрет. В этом поэтическом добром произведении рассказывается о том, как старый охотник Мазай во время гибельного половодья собирает чудом спасшихся зайцев – с плавающих стволов, с островков. Он собирает зайцев в свою лодку, после чего подводит ее к берегу и выпускает спасенных зверей на свободу. Часть зайцев, что особо сильно замерзла, он отогревает у себя дома и выпускает позднее. Такой вот бескорыстный поступок доброго человека.

– Ага… и почему произведение было запрещено?

– Потому что Мазай спасал зайцев – грустно улыбнулась Исфирь.

– И?

– Он спасал только зайцев, понимаешь? Исключительно зайцев. А ведь не может же быть, что во время половодья в тяжелом положении не оказались и другие звери тоже. Лисы, к примеру. Нелетающие птицы. Может и волки. Но Мазай проявил расизм, спася только и только зайцев. Остальных зверей он бросил на произвол судьбы и спокойно вернулся домой в тепло.

– А может других зверей и не было?

– Об этом в произведении не упомянуто. И потому можно смело предполагать, что другие звери были. Но их Мазай спасать не захотел. И потому это произведение нельзя давать для чтения детям.

– К чему эта история?

– Вы – зайцы. А мы – нет – снова улыбнулась Исфирь и по ее искаженному внутренней болью лицу я понял, что эта история про старика и зайцев была озвучена не просто так. Есть какие-то прямые ассоциации. Поэтому я просто кивнул, поощряя ее продолжать:

– Мы – не зайцы – повторила старуха – Мы… никому не нужные твари. Забытое направление. Закрытая отдушина. Заброшенный мир чудесных аттракционов. Затерянный в забвении мир приключений.

Я молчал, внимательно слушая каждое слово. Как и Рэк, что сидел с третьей стороны костра, лениво ковыряя ложкой банку тушенки «Бункерснаб».

– Что ты знаешь героях, герой?

Пожав плечами, я ответил:

– Обычные гоблины. Вооружены, обучены, способны справиться с различными проблемными ситуациями. Получают от системы особые задания связанные с повышенной опасностью, кровопролитием, убийствами. По сути, герои – это какой-то адский гибрид, состоящий из трех смешанных воедино служб – полиция, армия и спасатели.