Руслан Михайлов - Низший 3 [СИ litres]

То с какой силой вцепился в меня безмолвствующий зомби ясно дало понять – услышал не только я.

Не гляди мы сейчас на невероятную тварь, можно было бы подумать, что пытающийся вытянуть что-то из дерьма какой-то мужик, после двадцатой неудачной попытке, раздраженно цедит «Ну дав-а-а-ай!».

Как бы не был я удивлен, но все же заметил – над местом, где ногу трупа обхватили щупальца подымается белый пар. Кислота? Наружный желудочный сок? Не зря же эта мерзота в себя костей навалила – как-то ведь собирается их переварить.

Труп наконец поддался и живенько направился к берегу. Едва доплыл, его тут же обвили дополнительные полупрозрачные щупальца, тварь поднапряглась и, едва не расплющившись, приподняла ноги мертвеца и… принялась их заглатывать. Благодаря прозрачности туши, следующие две минуты мы завороженно наблюдали как труп медленно проскальзывал внутрь чудовища, с удобством устраиваясь на костях в растянувшемся брюхе. Едва в воронкообразное отверстие – пасть? – прошла голова, тварь хорошенько встряхнулась, содрогнулась, по ней прошла волна и сзади выплеснулась выдавленная токсичная жижа. Ну да. Зачем нам бутерброд с грязью? Хотя бы частично, но эту гадость надо счистить, верно?

Над каналом прозвучало полностью удовлетворенное «Да-а-а-а». И на этот раз сомнения уже не было. Ни в том, что мы расслышали правильно, ни в понимании эмоций. Получившее хороший запас пищи существо отчетливо выражало свою радость.

Я шагнул, выходя из-за кучи мусора. Пнул треснутый пластиковый ящик. Уши есть?

Есть.

Тварь рывком обернулась. На меня уставилась воронкообразная дыра со свешивающимися концами светящихся щупалец. Между нами, шагов десять, я полуприкрыт мусором. Мои за спиной и, если что удержат и обрубят щупальца. В моей руке игстрел смотрящий в пол. А я сам внимательно гляжу на невероятное существо и жду. Чего? Не знаю. Чего-нибудь. Должна же последовать хоть какая-то реакция.

И она последовала.

– Не… не на-а-адо…

– Ладно – мирно пожал я плечами – Не надо так не надо. Ты кто?

– Ми-и-икки… – с готовностью представился студенистый банан и шустро попятился, отдалившись метра на три – Не на-а-адо… не убива-а-ал я-я…

– Его мы убили – махнул я свободной рукой – Жри сраного болотника на здоровье. Ты может и людоед, но вот каннибалом назвать тебя не могу… Ты кто такой?

– Я Ми-и-икки…

– Угу… я не расист, но все же – расу не озвучишь? Я вот гоблин. Со мной еще орк, зомби и ворчливая гоблинша. А ты кто?

– Я Ми-и-икки…

Извернувшись, уволакивая в брюхе мертвеца, существо впихнуло жопу в узкую щель в стене – ранее полностью прикрытый пластиковыми щитами проход в заброшенный тоннель. Гюнти упоминал его. Ну как упоминал – говорил, что там дерьма по горло и туда никто никогда не ходит и что вроде как тоннель тянется довольно далеко, но заканчивается тупиком. Так говорили старожилы. И вот туда-то Микки жопу студенистую и втиснул, разом скрывшись наполовину.

– Спаси-и-и-ибо… – щупальца мигнули и погасли, пролом погрузился в черноту.

Кем бы ни был Микки, но он ушел. Вдвинувшись обратно за мусор, повернулся к своим и помахал ладонью, поощряя к беседе. Может все кроме меня знают, но просто забыли упомянуть?

– Вот дерьмо! – заявил Рэк – Что это кусок дерьма?!

– Лопнуть и сдохнуть… – едва слышно пробормотала Йорка, вцепившись в руку Баска – Вот просто сука лопнуть и сдохнуть! Что это? Взял и заглотнул…

– Он разговаривает – пожал плечами Баск, единственный из нас, кто многое слышал, но нихрена не видит – Кто это был?

– Понятия не имею – признался я – Йорка тебе опишет. Когда в себя придет.

Гоблинша подалась к зомби и забормотала. К другому уху Баска наклонился Рэк, что тоже постарался добавить сведений – преимущественно матерных. Самым мягким и самым информативным было «Сраный кусок сраного дерьмища».

Я же глядел на темную щель в стене. Глядел ли на меня оттуда Микки? Или же, развернувшись, поспешно улепетывал с тяжелой и вкусной добычей в брюхе?

Он разумен. Я не знаю какое у него мышление, но вот выражение эмоций прямо как у нас. Раздражение, радость, испуг…

– Двигаемся дальше – велел я – Про увиденное – никому ни слова.

– Да кто поверит? – буркнула Йорка – Бред на ножках!

– Все равно – ответил я – Молчок. Бред на ножках… точнее ведь и не скажешь… двигаем дальше, гоблины. Может найдем кого-нибудь обычного… и пришибем ублюдка…

Не считаю себя провидцем, но в этот раз все сбылось – нашли двоих обычных болотников. И пришибли ублюдков. А заодно поняли, что мы совсем близко. Эти двое – парень с девкой – лобызались в палатке. В темноте. Мы их услышали только благодаря нетерпеливому пьяному рыку парня и писку «красотки» боящейся, что некий Джош поймет, что ее нет и догадается… С помощью ножа и топора я с Рэком сделал так, чтобы парочке больше не пришлось бояться ревнивца Джоша.

А спустя еще тридцать метров мы наконец-то добрались до желаемой части основного коридора. Тут и затаились, осматриваясь, оценивая, изучая, а заодно перекусывая, меняя фильтры в масках, проходясь влажными дезинфицирующими салфетками в самых свербящих местах. Грязь Зловонки постепенно входила в нас. Но мы ожесточенно сопротивлялись – в отличии от давно сдавшихся и побуревших болотников с их харями испещренными зелеными прожилками вен.

Как раз трое таких стояли в верхней части широкого пластикового пандуса упирающегося в вибрирующую от прорывающегося наружу потока воздуха пластиковой же стены разрезанной частично зашнурованной щелью входа. Пандус спускался почти до густого месива нечистот, где переходил в длинный основательный мостик пересекающий весь коридор и упирающийся в еще одну пластиковую стену. Гадать о том что скрывалось за второй стеной не приходилось – на стенах и пластике были нарисованы веселые и грустные лица с пятачками вместо носа и свинячьими ушами. Под потолком давно не обновлявшаяся желтая надпись «Паму-Пока».

Чуть оглядевшись, убедившись, что трое болотников ничем путным не заняты, просто входная стража в замок великого и ужасного Понта Сердцееда, я принялся разглядывать стены внимательней. Похоже, тут каждый хоть раз да оставил свою метку – сотни разноцветных номеров обведенных кружочками и овалами, большая часть номеров жирно перечеркнуто, некоторые частично залиты красной краской. Имена – их тоже немало, и они тоже перечеркнуты и залиты. Это настенная хроника болотников. Причем перечисляющая не только имена и номера – еще она повествует о рангах и взаимоотношениях. Над некоторыми именами рисунки ножей и дубин, часть номеров разбито на пары и обведены милыми сердечками. Прямо за душу взяло…

Но все это обычная мазня.