Мстислав Коган - Операция «Возвращение». Том 2

Мда, уж, в кого я превращаюсь. Использую бедственное положение пришедших ко мне за помощью в своих целях, прикидываю что дороже — ресурсы или жизни людей, и жизни которых из них для нас ценнее. Год назад меня бы выворачивало от подобного выбора. Да и не стояло его тогда. Были люди, которые нуждались в помощи. И мы просто не могли им не помочь. Совесть бы не позволила. А тут… Приходится выбирать. Причем в основном между одним дерьмом и другим, не зная, какое из них большее, а какое — меньшее. И встать в пафосную позу и заявить, что мол: «если мне придется выбирать между одним злом и другим — я не буду выбирать вовсе» не получится. По той простой причине, что тогда случаться оба дерьма. И все погибшие в результате этого будут на твоей совести.

Иронично. Иронично, что постепенно я превращаюсь в того, кого совсем недавно искренне ненавидел и считал не только недостойным называться человеком, но и вообще жить. А ведь, если по сути, Бермут занимался тем же самым. Выбирал между своими людьми и «случайными попутчиками». И действовал в интересах своей команды, без колебаний убирая всех, кто становился на пути этих самых интересов. А мы и были тем самым балластом. Отработавшим свое инструментом, который теперь подлежал утилизации. И вот эти парни, услугами которых мы сейчас воспользуемся? Не станут ли они для Союза таким же отработавшим свое инструментом, если какой-нибудь из преступных кланов или синдикатов наёмников выдвинет нам ультиматум: или вы их выдаете, или мы объявляем вам войну? Кого я выберу? Пятерых человек, честно работавших на нас, или десятки, сотни тысяч, которые полагались на меня, верили мне и шли за мной? Не знаю. И надеюсь, никогда не узнаю. Впрочем, кого я обманываю? В таком деле, как политика, не бывает людей с чистыми руками. Да и мои собственные в чужой крови уже по локоть. Наёмники, Новый рассвет, парни из команды одноглазого, погибшие во время штурма корабля…

По сути, единственное, что сейчас меня отличает от верхушки Директората или одноглазого — отсутствие личного интереса. Ну и еще, может быть, некая благородность намерений и общей цели. Однако у Бермута последнее тоже было. Если он, конечно не пиздел, разводя популизм. Да и наверняка некоторые из руководителей государства, которому я раньше служил, искренне верят в то, что эта гребаная война — единственный разумный выход из ситуации с Хеймдрамом…

— Сто тысяч, корабль из тех, что уже есть и вербовка, — прервал поток моих мыслей командир «Браво», — На меньшее мы не согласны.

Согласны. Вы согласитесь сейчас практически на все, чтобы прикрыть собственные задницы от тех, кто за вами охотится. А торгуетесь только затем, чтобы не потерять лицо и не раскрыть мне истинность своих намерений. Ну что ж. Хотите сохранить достоинство? Ладно. Есть у меня козырь и на такой случай. Карта «бедного родственника» с предложением поиграть некоторое время в «хороших парней».

— Извините, парни, но больше пятидесяти тысяч мы вам выделить сразу не можем, — развел руками я, — Союз сейчас отчаянно нуждается в деньгах и ресурсах, которые пойдут на эвакуацию жителей умирающих колоний. По той же самой причине мы не можем вам выделить корабль сразу. Сами поймите — одна такая посудина — это сотни или даже тысячи спасенных жизней. Союз просто не имеет права позволить себе такой размен.

Бойцы молча переглянулись. И в их взглядах отчетливо читалось сомнение. Ну, или мне так казалось. Впрочем, решение принимать у них будет все равно лишь один человек. Остальные с ним согласятся, что бы он не выбрал.

— У меня есть альтернативное предложение, — кивнул мне командир отряда, — Вы заплатите нам сто тысяч. Двадцать пять в виде задатка, еще столько же по выполнению задания, и пятьдесят будете должны. С кораблем мы тоже согласны подождать некоторое время, однако исключительно в том случае, если мы получим на время выполнения задания полный доступ к арсеналам Союза. Впрочем, вы ведь и сами заинтересованы в том, чтобы облегчить нам работу? — хмыкнул он, — А ну и еще одно. Мы тут выполняем конкретную работу, за которую нам платят, а не вливаемся в вашу военную структуру. Напомните это своим офицерам, если они вдруг решат нами покомандовать.

Ну что ж… Условия вполне приемлемые. Конечно, можно попытаться выторговать цену еще ниже, но… Нет, слишком велик риск перегнуть палку.

— Идет, — кивнул я, — Ну, а теперь может, уже поговорим, как цивилизованные люди?

— Может, и поговорим, — хмыкнул командир отряда, ногой пододвигая к нам пустой ящик из-под боеприпасов и недвусмысленно предлагая присесть, — Начать стоит, думаю со знакомства. Я — Зеннет. Неформальный лидер этого балагана. Это, — он указал на бойца, до сих пор вертевшего в руках свои бусы, — Арвиль. Специалист по разведке и взятию языков, — при этих словах боец хищно оскалился, по всей видимости пытаясь изобразить что-то похожее на улыбку, и показал нам одну из мутных пластинок. Внутри пластика был заключен темный предмет, от которого у меня побежали по спине холодные мурашки. Человеческий язык. Мда уж. Ну и юморок у этих ребят.

— Гербет и Пайн, — двое бойцов молча кивнули, — Штурмовики и большие любители повзрывать что-нибудь.

— А еще я готовлю неплохие пирожки, — добавил один из них. Вроде бы Гербет.

— Ага. Особенно когда у Арвиля остаются лишние запчасти, не подходящие для его коллекции, — хохотнул второй. Надо полагать Пайн.

— Ну и Стерн — наш снайпер, — закончил командир, не обращая внимания на вклинившихся в разговор бойцов.

— Алекс. Тоже неформальный лидер всего этого балагана. Ну, или «адмирал», как тут меня еще называют. И… — я ненадолго замялся, прикидывая как представить Леннара. Капитан? Честно говоря, после того, каким образом он проявил себя во время высадки, его следовало, как минимум, повысить в звании. В конце-концов, это — единственный из офицерского состава, который вызвался сунуться в это пекло, помимо Эдриха и Рейна. Да и проявил Леннар себя с самой лучшей стороны. Про предательство, которое именно ему удалось раскопать, тоже не стоит забывать. Хм… А, ведь, это интересная мысль… — Леннар. Генерал службы внутренней безопасности Союза. И ее глава по совместительству, — сказал и покосился на бывшего капитана. На его, обычно невозмутимом лице сейчас отражалась целая гамма эмоций. От радости и удивления, до непонимания и даже некоторого… Разочарования? Впрочем, продолжалось это недолго. Буквально несколько секунд. Затем оно приняло свое обычное, бесстрастно-сосредоточенное выражение.

— Ага, очень приятно, — скривил губы Зеннет. Похоже, он не особо жаловал контрразведчиков, вне зависимости от того, в составе какой из армий те служили, — Так вот, о нашей работе…