Герман Горшенев - S-T-I-K-S. Резак 2

Я посмотрел в небо. По всему пространству космоса неслись золотые шары. Их было бессчётное количество. Танк отчитывался о том, что перебросил всю энергию на верхние щиты. Машина приседала, ложась брюхом на землю и отключая всё возможное оборудование. Нелюди, получив возможность пробиться своим оружием через энергетическую защиту, яростно лупили по машине. Отчёты о потерях боевых постов и попаданиях заполняли край моего зрения сплошным потоком.

Шары были уже совсем близко. «Подлётное время двенадцать секунд», — отчитался танк, верный словно пёс и злобный как росомаха. Космические гостинцы попадали абсолютно вертикально. Они уже пронзили атмосферу, и сейчас было видно даже невооружённым взглядом тысячи солнц из перегретой плазмы, которые тянули свои длинные хвосты к поверхности Стикса. Часть шаров, расплавившись, разлеталась бесформенными кляксами и каплями металлического дождя.

Темнота! Удар! Страховочные ремни резанули по рукам, ногам и груди, впиваясь в тело и удерживая меня в командном ложементе. На чёрном фоне моего зрения вспыхнули сотни непонятных мне надписей. «Включение третьего контура, купольный щит один процент, два процента, четыре процента…», — говорил голос искина танка.

Я думал, что оглохну от визга Луизы. Если бы голос не транслировали прямо в голову, обходя череп, у меня бы из ушей точно потекла кровь, так она орала. Моё зрение начинало восстанавливаться. Понемногу открывались резервные механические веки машины, наполняя мою голову изображениями. Смотреть было на что.

Танк распрямлял лапы, поднимаясь из моря жидкого золота, раскинувшегося на всю долину. Порталов нелюдей уже не было, а сами немногие пришельцы, до сих пор выжившие каким-то чудом, бились в агонии сгорая в море жидкого метала. Золото стекало по корпусу танка и застывало, блестя на солнце. Порталы нелюдей продолжали открываться, чтобы через мгновение схлопнуться, отдав этому миру яркую вспышку. Золотые шары падали, расплёскивая облака брызг, лил дождь мелких капель и большие плюхи раскалённой жидкости хлюпали по поверхности. Прикрытый щитами, наш танк остывал, чего нельзя сказать об окружающем пространстве, шары продолжали падать и падать.

Луиза перестала орать и мы, затаив дыхание, наблюдали за устроенным нам беспределом, не зная что делать.

— Луиза, мы посреди жидкого золота, — осторожно сообщил я информацию непилот-капитану.

— И чему ты радуешься? Современные сплавы превосходит его по химической инертности и в разы по прочности. Если бы это была платина или палладий, тогда его можно использовать в катализаторах, а так, бесполезный метал. Это только у вас, в мире, наполненном торгашами ему цену придумали.

— Луиза, мы посреди жидкого золота! Твою мать! Посреди золота.

— Резак, ты дебил? Там чуть больше тысячи градусов, и если нас не прибило первой волной, когда шары по корпусу били, то нам вообще насрать, а под щитами у нас и пятисот нет. Весь корпус замызгали. А как ты думал танки выдерживают удары плазмы и лазеров? Эти машины делали чтобы высаживать на орбитальные крепости и давить колонии нелюдей на планетах. Здесь все основные узлы по тройному резервированию, а внешнее резервирование до восьми блоков. Танк был в бою и очень сильно пострадал, но нас так может обливать ещё пару раз, как минимум. Щиты выдержали первый удар, а дальше нам плевать.

Мне нечего ей было ответить. Как по мне, мы тут Армагеддон устроили, а оказывается нео регулярно на таких тачках забег по лужам с жидким золотом проводят и главное, чтобы целиковым шаром не долбануло.

Я заткнулся, и с удовольствием наблюдал за огненным ливнем, который шёл по всюду. Золото, остывшее на корпусе, зализало мелкие пробоины, и мы смотрелись как кабриолет Мазератти известного сутенёра, блестя на всю округу драгоценными боками.

Идиллия продолжалась недолго, пока подруга не завопила в очередной раз:

— Твою Мать! Она вошла в контакт с резонатором и качает умение через него! Золото будет лить вечно, если мы её не остановим. Твоя долбаная филологичка зальёт весь Стикс золотом!

— Прирезать?

— Нельзя! Это одна из причин, почему такие устройства перестали ставить, они запоминают команду и даже если нет источника, продолжают транслировать.

— А сила? Откуда сестра берёт силу?

— Это он берёт! Это резонатор. Это технологии Нальву! Они корабли заправляют, залетая в корону звёзд. Это Нальву.

— Луиза, так что нам надо делать? Может железяку сломать?

— Он не уничтожимый.

— Тогда ядерный заряд или в жерле вулкана утопить, там часто не ломаемые штуковины плавят.

Шутку не поняли, и обозвав ещё раз, сказали:

— Откачивать и успокаивать девчонку.

— Попробуем убедить, что я ей нос случайно отрезал?

— Резак! Ты дебил!

Луиза задумалась и начала бурчать:

— Если танк не ошибся в протоколе, то она не будет ничего помнить или будет помнить обрывки, только вот отрезанный нос. С ним что посоветуешь? А? Доктор хренов.

— Луиза, а у меня есть идея, — и я изложил.

Подруга слушала молча, внимательно, и не обозвала ни разу, что могу объяснить только усталостью.

Мой ложемент открылся и я, пока вылезал, получил от подруги несколько бодрящих тычков для ускорения. Мы вновь понеслись по коридорам.

Невозможно передать как ругалась Луиза, когда искин отказался отдавать нам сестру и открывать медицинскую капсулу. Согласно инструкции, первичная регенерация должна была идти ещё часа два, и до этого времени он не видел смысла вводить в строй раненого члена экипажа, при наличии достаточного количества для управления машиной здоровых бойцов.

Подруга, скрипя зубами села на пол и зло морщила лицо, я уселся рядом.

— Слушай, а как ты это всё знаешь? Танком вот управлять, технологии всякие. В нашем мире похотливые малолетки тупые до невозможности, а такое ощущение, что ты с детского сада высшую математику учишь.

— Я уже и не знаю сколько мне лет. Попав в Стикс меня сильно откинуло по возрасту. Я, наверное, уже лет сто пятьдесят не меняюсь. Это очень давняя история. У меня биологического возраста раза в четыре больше чем у тебя, даже с учётом того времени, что ты в Стиксе провёл. Я, Резак, древняя старуха и мне только пирожками шамкать да с молодыми мальчиками развлекаться, а вместо этого с тобой дебилом мир спасаю.

— Да ладно! Я вообще люблю женщин постарше, у вас такие затеи получаться, сам удивляюсь. Моя жена тоже старше меня будет и ничего, одни плюсы. А почему раньше не сказала?

— Зачем? Для твоего мозга и так было много информации.

— А сколько же тогда твоему папе лет?

— На сорок больше.

Я не стал больше любопытствовать, а просто сидел и молча ждал, пока медблок отдаст нам сестру, которую ещё предстояло утешать, а золотой ливень срывал с неба сотни тонн металла, не ослабевая ни на минуту.