Сергей Извольский - Северное Сияние. Том 1

Фон Колер должен был положить линию, завершающую начертание защитной гексаграммы. Она должна была окончательно заключить меня, Надежду и Илью в отдельные треугольники вершин шестиугольной звезды, а также завершить начертание гексагона — правильного шестиугольника, внутри которого оказывался сам профессор.

Рука профессора дрогнула на середине штриха — причем так, словно кто-то его перехватил за запястье, а он пробовал этому воспротивиться. Последняя линия уже ложилась на пол, огородив Наденьку, но зайдя внутрь звезды вдруг потеряла плавность. Клубящаяся Тьма словно вышла из-под контроля и расплавленным черным свинцом брызнула в стороны, попав тягучими кляксами на безукоризненный костюм профессора. Лицо фон Колера мгновенно перекосило, а рот открылся в беззвучном крике.

Профессор попал словно под струю сжигающей все на своем пути черной кислоты — и в последний момент рука его все же дрогнула, а завершающая линия легла криво. Щит Давида, шестиугольная гексаграмма, был завершен не полностью: тот треугольник, в котором находился я, остался открытым.

Время в этот момент для меня не просто замедлило свой бег, а совсем замерло, остановившись. Я видел застывшее лицо профессора, искаженное не болью от расплавленной обжигающей Тьмы, а от страха за нас, своих подопечных. Сомнений в этом у меня не было — слишком уж отчаянный ужас читался в глазах обычно невозмутимого фон Колера.

Несмотря на то, что время полностью остановилось, сам я не испытывал никаких неудобств. Ни следа привычной тяжести нахождения на глубине — как бывает, когда самостоятельно ускоряюсь в скольжении, замедляя время. Кто-то более сильный поставил жизнь на паузу, выдернув меня из бега времени, так что я оказался зрителем среди скульптурной композиции. И я — по знакомой ауре рядом, даже прекрасно знаю, кто остановил мгновенье.

Обернувшись, встретился глазами с удивительной красоты женщиной. Сейчас, когда она оказалась так близко, я впервые смог рассмотреть своего ангела-хранителя без спешки и предельного напряжения сил. Как это было в тот раз, когда увидел ее во время наложения на меня слепка души.

Передо мной стояла совсем молодая, ослепительно прекрасная девушка. Не старше двадцати лет — сама по сути еще ребенок. Шагнув вперед, этот юный ангел взяла меня за руку. Она качнула головой и показала взглядом в сторону, словно предлагая покинуть пределы гексаграммы через проем, оставшийся после криво брошенной фон Колером линии, завершивший ставшую дефектной конструкцию.

Коротко глянув на профессора, я осмотрел лежащую на сером пологе незавершенную гексаграмму, оставшуюся открытой как раз на моей вершине. И не стесняясь в выражениях, мысленно поблагодарил фон Колера за привычную показуху — сначала отправить нас куда-то, а только потом объяснить свои действия.

Профессор, судя по ранам, не жилец. Умрет он в ближайшие секунды, минуты, а гексаграмма со всей командой окажется неизвестно где — не думаю, что есть составленный профессором план занятия, с указанием предполагаемого к посещению места.

Конечно, на фон Колере должен быть слепок души, но его тело уже изуродовано истинной Тьмой — и даже воскреснув, не факт что профессор сразу придет в себя. И вообще сможет вспомнить последние минуты, дни, и даже годы жизни. А вся остальная команда, заключенная в защитной гексаграмме, отправится сейчас неизвестно куда с перспективой никогда не вернуться.

— Пойдем, — между тем раздался негромкий шепот оказавшейся столь неожиданно юной матери Олега.

— А как же они? — показал я глазами на своих напарников по команде.

Прекрасная девушка только пожала плечами. Этим жестом ясно показывая, что судьба моих спутников ей не интересна. Потому что для нее была важна моя жизнь, а остальные ее не волновали ни капельки, проходя в графе «допустимые потери».

Но больше всего меня сейчас беспокоил другой вопрос: знает она, что я не Олег?

— Я не могу их бросить, — покачал я головой.

— И спасти их ты тоже не можешь, — медленно прикрыла глаза прекрасная девушка.

— Я реалист. И поэтому всегда требую невозможного, — после недолгой паузы ответил я под взглядом огромных васильковых глаз.

— Остановить тебя от безумного самопожертвования не получится? — в ответ едва наклонила голову моя ангел-хранительница.

— Но теоретически если, я смогу им помочь избежать смерти?

— Ну… — сморщила носик она, состроив гримасу, словно я спросил у нее может ли выиграть футбольная сборная Южной Кореи и команды Германии. — Как сказать, — добавила девушка и вновь пожала плечами.

Сейчас моя ангел-хранительница совсем не напоминала высшую сущность, за которую я ее раньше считал. У нее еще и смешные веснушки на носу — неожиданно увидел я.

— А ты можешь помочь мне их спасти?

— Отправиться с тобой я не могу, для меня это слишком опасно, — покачав головой, произнесла девушка. Сразу после этого понял — то, что я не Олег, она уже давно и прекрасно знает.

— Советы, знания?

— Ты окажешься в нижнем мире, в своей телесной оболочке. Если ты умрешь там, умрешь и здесь.

— На мне есть слепок души.

— Если Максимилиан Иванович, — показала глазами девушка на изуродованного Тьмой профессора, — создает Щит Давида, то он либо серьезный перестраховщик, либо есть немалая вероятность в конечной точке маршрута встретить того, кто обладает способностью организовать любому одержимому истинную смерть.

— Какие еще проблемы можно ждать?

— Ты не сможешь спасти своих спутников. Щит Давида тебе не преодолеть, а твой навигатор скоро умрет.

— Но есть же какие-то способы?

— Вообще… Да. Теоретически ты сможешь понять, где оказался, оставить там якорь или маяк, потом вернуться в наш мир и зеркально восстановить щит Давида с этого же места, повторив работу твоего навигатора, — коротко стрельнула глазами девушка в сторону фон Колера. — И только после вновь отправиться за своими друзьями, отзеркалить защиту и уже безопасно вернуть всех сюда.

— Обязательно для этого сходить туда и вернуться? Можно ли…

— Сходить куда?

— А, черт…

Фон Колер создал щит Давида, обеспечивая нашу безопасность. Вот только куда мы должны были отправиться — знает только он один. А судя по тому, что у профессора сейчас отсутствует нижняя челюсть, часть руки и половина грудной клетки, сожженные вышедшей из-под контроля Тьмой, вряд ли он в ближайшее время сможет что-либо сказать.

— Имей ввиду, если навигатор создает Щит Давида, вряд ли ты сможешь попасть домой именно с того места, где окажешься — наверняка там небезопасно. Придется найти другую точку пересечения границы.

— Ну, если в общем, пока все звучит выполнимо.