Александр Башибузук - Генерал-коммандант

Итак, что мы имеем на сегодняшний день?

Опять вспомнились деньги.

Ну да, вот финансов заработал, и много. Но какой мне от них толк? Каким образом они помогут решить мои проблемы? Правильно — никак не помогут.

Твердили же мне, что с первым же выстрелом ценность разведчика-нелегала стремительно падает к нулю? Твердили. А я что? Твою мать… чуть ли не с первого же дня в Швейцарии принялся трупы едва ли не штабелями складывать. Наследил уже везде, где только мог.

— Н-да… — Я собрал кольт, вставил в него магазин и убрал в кобуру. — Разведчик из тебя, Мишаня, как из козьего гузна валторна. Ну да ладно, снявши голову, по волосам не плачут. Дойчей уверенно освоили, русских тоже, а вот лягушатники пока нас прокинули. Но будем надеяться, что встреча все-таки состоится. Кто у нас там на очереди? Правильно — пиндосы. Вот только эти торгаши согласились встретиться в последний день конференции, небось для того, чтобы знать все расклады. Итак, у тебя появилась уникальная возможность провести с пользой целую неделю.

Наполнил стакан виски, отхлебнул и почти сразу почувствовал, что усталость с раздражением понемногу отступают, после чего принялся изучать утреннюю прессу.

Так, что тут у нас? «Династия Обреновичей прекращает свое существование. Сербский король Александр I, его жена и группа придворных убиты военными заговорщиками. Сербская ассамблея избирает королем Петра Карагеоргиевича под именем Петра I и восстанавливает конституцию 1889 года…» Н-да… вот и еще одна монетка в копилку мировой войны. Балканы, тудыть их в качель. Там сам черт ногу сломит. Ну да ладно, нас это пока не касается. Что там дальше?.. «В Североамериканских Соединенных Штатах, в городе Луисвилль, один из негров заявил, что люди с белым цветом кожи должны стать перед ним на колени и публично покаяться за все годы угнетения чернокожих, в ответ возмущенные жители города тут же на месте линчевали наглеца…»

Я хмыкнул:

— Что-то рановато ты, дружок. Вот эдак лет через сто с копейками совсем другое дело, и на колени станут, и даже ноги будут целовать черным. Идем дальше…

«Делегация Южно-Африканского Союза приветствует заявление британского министра колоний Джозефа Чемберлена о необходимости примирения с бурами…» Ну-ну, глаза замыливает, сука. «Восстание в Македонии против турецкого ига…», «акты геноцида по отношению к болгарам…», «Япония направляет России дипломатическую ноту, в которой указывает на задержку вывода российских войск из Маньчжурии…» — тут все понятно. А это что? «Кулуарные слухи утверждают, что в рамках мирной конференции Британия и Франция значительно продвинулись в заключении мирного договора и разделе сфер влияния в Африке…»

— Твою мать!.. — зло ругнулся я. — Теперь понятно, почему лягушатники не приняли меня — не хотели злить бриттов перед заключением важного договора. Вот как-то мне кажется, что все мои усилия прямым ходом улетают кобыле в трещину. Да и хрен с вами. К черту мировые новости — от них у меня скоро несварение желудка начнется. Что тут у нас по месту творится?.. Ага…

К счастью, никаких новостей о новой резне в городе не было. Скорее всего, трупы еще не обнаружили. И это просто замечательно.

— Ну, где тут колонка продаж… — Я быстро перелистнул газетные листы и обрадованно прочитал: — «Продается виолончель известного итальянского мастера Джакопо Торричелли!» Есть!

В процессе допроса Азефа выяснилось, что связь с английским резидентом поддерживалась посредством бесплатных объявлений в местной газетенке. В случае моей смерти или поимки эсеры как раз и должны были написать об этой гребаной виолончели, что являлось сигналом к экстренной встрече. К счастью, по пути домой я успел дать объявление в круглосуточном газетном киоске; думал, на сегодня не успеют — ан нет, все оперативно сделали.

— Впрочем, не факт, что сработает, Азеф мог вставить в текст какой-нибудь сигнал… — потянулся опять к бутылке, но решил, что на сегодня виски хватит. — Впрочем, будем надеяться, что сработает…

Улыбнулся сам себе, потом вдруг вскочил и залихватски, с притопом, исполнил частушку, сочиненную в хулиганской среде моего мира в двадцатые годы двадцатого же века:

Ну тут же устыдился и плюхнулся обратно в кресло.

Из-за двери донесся язвительный голос Клеопатры:

— С тобой все в порядке, милый?

— Не совсем, — тихо буркнул я. — Но примерно в рамках моего обычного сумасшествия.

Дочитал газеты и отправился прямым ходом в кровать. Неплохо выспался и проснулся ровно в семь вечера.

Привел себя в порядок, вышел на веранду выкурить сигару и снова задумался над целесообразностью предстоящей операции.

Мне здесь еще торчать целую неделю, а может, даже больше; все бы ничего, но бритты уже знают, что я в Монтрё, и ни перед чем не остановятся, чтобы взять генерала Игла за кадык. Когда поймут, что не выгорело с эсерами, наймут кого-нибудь другого или даже сами устроят какую-нибудь гадость.

Да, в Монтрё сейчас целое столпотворение народа, но при желании найти меня не составит особого труда.

То есть сидеть тихонько на месте — не вариант, могут найти; уехать из города тоже не могу, потому что от встречи с Рузвельтом не собираюсь отказываться. Значит, что? Значит, можно попробовать самому атаковать бриттов, на крайний случай ликвидировать резидента, чтобы смешать планы. Конечно, смахивает на очевидную глупость, но я до сих пор живой, потому что всю свою попаданческую эпопею как раз и занимался крайним идиотизмом.

— Ну и?.. Что будешь делать? — спросил я себя.

Но ответить не успел, потому что со стороны забора донесся слегка растерянный мужской голос:

— Господа, простите, я немного заплутал, не покажете, как пройти к берегу, минуя ваши владения…

Голос я сразу опознал — грассирующий густой баритон мог принадлежать только Арцыбашеву. Но от этого не стало спокойней. Нашли русские — найдут и британцы. И вообще, какого черта он приперся?

Ладно, посмотрим…

— Убьем его? — Клео холодно усмехнулась.

— Нет, ни в коем случае, — шепнул я девушке. — Впусти его, потом проведи ко мне. Я тебя подстрахую.

— Как скажешь… — разочарованно хмыкнула Клео.

Очень скоро снова послышался голос Арцыбашева:

— Благодарю вас, мадемуазель… Пардон, но что вы делаете, зачем?.. Ну хорошо-хорошо, я подчиняюсь…

А потом появился уже он сам, держа поднятыми руки и опасливо оглядываясь на Клеопатру, которая очень грамотно конвоировала его: следуя на безопасном расстоянии и держа револьвер в согнутой руке у пояса, чтобы не смог выбить оружие.