Александр Башибузук - Генерал-коммандант

Как я уже говорил, подавляющее большинство действующих кадровых офицеров русской армии, оказывающих нам помощь на тех или иных основаниях, не согласились остаться служить в Африке и после последней кампании все убыли домой. Остался всего один — Зеленцов. И причиной такого поступка послужила… любовь. Пашка по уши влюбился в простую бурскую девушку, она ответила взаимностью — в результате я приобрел великолепного, талантливого морского инженера. Впрочем, помимо возвышенного чувства любви тут сыграли роль еще и убеждения Павла Евграфовича — как выяснилось, он дико ненавидел самодержавие, правда, при этом не принадлежал ни к одной политической партии.

Но, как я всегда говорю, не суть. Паша здесь, и это главное.

Едва я подошел к станции, как мне навстречу, лихорадочно застегивая китель на ходу, вылетел сам Зеленцов. Рожа в машинном масле, фуражка под мышкой, из кармана свисает пучок проводов и торчит отвертка… — так сказать, картина маслом.

Я аж прямо восхитился.

— Господин генерал… — забормотал капитан-инженер, криво нахлобучив на башку фуражку.

— Что вы себе позволяете… — злобно зашипел де Вервльет на Зеленцова. — Немедля приведите себя в порядок…

Я вздохнул. Ну да, без взбучки здесь не обойдется. Все знают, что любимчиков у меня нет. Верней, есть, но деру по службе я их наравне со всеми. Ну что же, Паша, не обессудь. Сам подставился…

— Не понял, ржавый якорь вам в клюз, форма одежды для кого утверждена, для сифилисной русалки? Смирно!..

Следующие пару минут прошли в лучших морских традициях. Правда, всего лишь ополовинив свой запас крепких выражений, я угомонился.

— Показывайте свое хозяйство, капитан-инженер…

В громадном ангаре стройными рядами стояли на тележках большие шары зловещего черного цвета, утыканные по верхней полусфере недлинными рожками. Еще несколько штук находилось в разобранном состоянии.

Я подошел к ближайшей и ласково провел ладонью по шершавому корпусу. Да, это еще один наш аргумент против британцев. Несколько сотен морских якорных гальваноударных мин. Способ установки на заданное углубление — автоматический штерто-грузовой, с поверхности. Инициация — электрическим способом: колпаки на «рогах» содержат в себе сухую угольно-цинковую батарею с электролитом в стеклянной ампуле. При ударе корабля о мину свинцовый колпак сминается, ампула разбивается и электролит активизирует батарею. Ток от батареи поступает на запальное устройство и воспламеняет детонатор, после чего происходит грандиозный «бабах».

Да, конструкция простейшая и почти ничем не отличается от большинства подобных устройств нынешнего времени, да и внешне мина очень похожа на российскую образца 1898 года. К слову, настолько удачную, что она оставалась на вооружении российского, а потом советского флота, если мне не изменяет память, аж до шестидесятых годов двадцатого века.

Главное отличие нашей от остальных — в начинке: вместо пироксилина «рогатая» снаряжена мощнейшей взрывчаткой на основе гексагена. Настолько мощной, что даже одна почти гарантированно пустит на дно любую британскую посудину. В том числе броненосец.

— Сколько единиц подготовлено к использованию?

— Четыре сотни, господин генерал, — четко отрапортовал Зеленцов.

Я удовлетворенно кивнул. Теперь нам хватит мин, чтобы надежно преградить путь бриттам в Дурбан. И не только. Есть и другие планы. У меня есть очень много планов, черт побери!

У Зеленцова я задержался, обсуждал с ним схемы минных постановок, планы операций с использованием мин, а потом проверял минные заградители, переделанные из грузовых пароходов.

Ну а после того, как закончил, опять сел в катер и отправился в соседнюю бухту, проинспектировать метеорологическую станцию с пунктом материально-технического обеспечения, под видом которых скрывался отряд боевых пловцов.

Но свиту оставил на базе и взял с собой только Зеленцова с ван Вервльетом — Павел Евграфович работает с пловцами в части минного вооружения, а Вельвет курирует отряд как комендант базы. А остальным не хрен там делать.

Через час мы уже были на месте. Внешне в бухте ничего не говорило о наличии в ней самого засекреченного подразделения военно-морского флота Республик, подразделения, на создание которого я потратил едва ли не больше времени и усилий, чем на создание армии.

Метеорологическая вышка, пара ангаров, несколько разнокалиберных домиков, а у причала стоит паровой катерок и несколько вельботов — вот и все. Личного состава не наблюдается совсем. Порядка, приличествующего воинской части, — тоже. Везде валяется разный хлам, и даже бордюры на дорожках не побелены.

Вельвет тут же не преминул наябедничать:

— Я все понимаю, герр генерал, но мои указания самым наглым образом игнорируются. Сколько приказывал навести порядок на территории — бесполезно.

— Я приму меры, Корнелиус, — и невольно улыбнулся. Собственно, такой внешний вид расположения части и сам по себе является определенным способом маскировки, но совсем уж забывать о морском порядке не стоит. Придется дрючить.

Катер сбавил ход и подошел к причалу.

— А еще, — продолжил жаловаться де Вервльет, — они меня постоянно берут в плен! Клянусь своей фуражкой, я пристрелю кого-нибудь из этих ваших… водоплавающих.

В воде около борта вдруг мелькнула темная тень.

Я опять улыбнулся, но теперь про себя. Судя по некоторым признакам, замеченным только мной, очень скоро Вельвету опять придется близко пообщаться с парнями.

Так и случилось: через пару секунд, над бортами со всех сторон катера почти синхронно взмыли затянутые в резину гидрокостюмов фигуры, а мгновением позже они уже стояли на палубе. Но никаких действий не предпринимали, кроме того, что отдали мне честь и замерли.

Вервльет вздрогнул, хотя его никто не собирался брать в заложники, и гневно зашипел:

— Говорил же, я же говорил, герр генерал!.. Полнейшее безобразие…

Я помедлил с реакцией. Упражнение было выполнено почти идеально, но без ошибок не обошлось.

— Плохо, очень плохо. Кто вас учил подходить с солнечной стороны к объекту? Через полчаса встретимся в классе минного дела. Марш…

Пловцы так же безмолвно ушли в воду.

На берегу меня встретил Рауль Хименес, командир подразделения, а точнее, мой заместитель, так как отрядом формально командовал лично я. Баск по национальности, он являлся единственным иностранцем в отряде, остальные бойцы были исключительно бурами. Я специально формировал подразделение по национальному признаку, чтобы исключить любую возможность утечки информации, но для Рауля сделал исключение. Баск мало того что всю жизнь отдал водолазному делу, так еще оказался настоящим самородком с выдающимися природными способностями. Хименеса почти не пришлось учить, к тому же парень, несмотря на свою сравнительную молодость, обладал явным педагогическим талантом, и из него получился великолепный командир. Бойцы любят Рауля как собственного отца и готовы любому глотку за него перегрызть. Конечно, кроме меня.