Андрей Красников - Меньшее зло [СИ]

С трудом нащупав рядом небольшое деревце, я обхватил его руками, встал на толстый скользкий корень – и понял, что не имею никакого представления о том, куда идти дальше.

– Дерьмо….

От первоначального плана в который уже раз остались жалкие ошметки – тщательно все взвесив, я отпустил ствол, сверился с компасом, а затем двинулся на север.

Спустя еще два часа, когда рассвет приблизился и глаза начали различать предметы, мне удалось обнаружить крохотный овраг, чуть ли не до краев заполненный водой вперемешку с листьями.

Именно он стал моим убежищем на ближайшие сутки.

Скрываться в холодной грязевой ванне оказалось проще, чем я думал – плащ серьезно уменьшал теплообмен с окружающей средой, попавшая под него жидкость в конце концов нагрелась от моего тела, так что угроза переохлаждения отступила сама собой. А все остальные неудобства можно было игнорировать.

Через час после рассвета дождь окончательно стих. Затем сквозь листву просочились первые солнечные лучи.

Наступило утро.

Возможно, именно в этот момент кто-то из солдат обнаружил мой идентификатор. Увидел блестящую пластинку, поднял ее с земли и отдал первому встречному офицеру. Тот, не желая утруждать себя лишней работой, отнес находку интенданту. Затем информация дошла до Питерса. Полковник брезгливо выругался, отправил Гладкова ко мне в комнату…

Есть ли смысл организовывать серьезную операцию только для того, чтобы найти одного-единственного пьяного лейтенанта? Особенно учитывая тот факт, что этот лейтенант находится в законном отпуске и может гулять там, где ему вздумается?

– Вряд ли… хотя…

Как бы странно это ни звучало, пока мои действия никак не нарушали внутренний распорядок части – то, что я напился, ушел с территории, а затем отправился мстить врагам, выглядело обычной глупостью или нервным срывом. Но в этом уравнении была и абсолютно неизвестная величина – действия барнардской службы безопасности по-прежнему оставались для меня тайной за семью печатями.

Что, если капитан Людвиг прямо сейчас докладывает о прошедшем через его участок шпионе, а рядом надрываются от лая готовые взять след собаки? Можно ли спрятаться от них в этом болоте?

Время шло, солнце неспешно ползло по небу, дискомфорт, вызванный длительным пребыванием в воде, усиливался, но вокруг, как и раньше, ничего не происходило. Ближе к вечеру, устав терпеть неудобства, я выбрался из своего укрытия, тщательно отжал мокрую одежду, после чего двинулся к западному краю леса. Медленно и аккуратно пересек минное поле, дождался темноты…

Благодаря начавшемуся сразу после полуночи ливню мне удалось беспрепятственно миновать зону патрулирования и выйти на условно-безопасную территорию. Затем была отвратительная дневка, во время которой я понял, что серьезно простудился. А еще через двое суток впереди наконец-то возникли Афины.

Из-за лихорадки и усталости финальная часть перехода оказалась кошмарной – расстояние до выбранной цели постепенно сокращалось, тело автоматически выполняло нужные действия, но в голове вместо мыслей клубился только неприятный вязкий туман. Я шел, прятался от возможных наблюдателей, жевал батончики, снова шел… а потом осознал, что нахожусь возле двери хорошо знакомого кабинета.

Внутри были теплые пиджаки. И лекарства.

– Получилось…

Сухая одежда, крепкий сон и антибиотики сделали свое дело – уже следующим вечером болезнь отступила.

Побег был практически завершен. Мне оставалось сделать лишь один, самый последний шаг – вызвать Стефана и дождаться его появления.

Чувствуя серьезный эмоциональный подъем, я в два укуса съел очередной батончик, надел все еще сырую одежду и спустился вниз. Покинул территорию завода, дошел до ближайшего перекрестка, заглянул в ничем не примечательный дом…

Двадцать минут спустя передатчик был установлен, а таймер включен. Убедившись, что вокруг по-прежнему никого нет, я прогулочным шагом вернулся в свое убежище, развесил куртку и штаны на дверцах одного из шкафов, после чего остановился возле окна.

Сегодня панорама безлюдного города выглядела особенно мирной. Вечерние сумерки окутывали дома легкими шелковистыми тенями, раскрашенное в бледно-розовые тона небо радовало глаз своей красотой, мелодичный посвист ветра успокаивал…

Вдалеке мелькнула яркая искорка, поднявшаяся над крышами, а затем рассыпавшаяся крохотным фейерверком.

– Как всегда, – грустно усмехнулся я, разворачиваясь к столу. – Ничего не меняется.

Пол под моими ногами неожиданно вздрогнул. Стекла задребезжали.

А еще через мгновение комнату залило ярким голубоватым светом.

– Что…

Над центром Афин стремительно расползался сияющий туман. Плазма жадно облизывала стены зданий, выплескивалась из окон, струилась по улицам…

Совсем рядом с заводом полыхнул еще один взрыв.

Барнардцы все же смогли докопаться до истины.

Выжить в эпицентре плазменного взрыва практически невозможно. Перегретый поток ионов стремительно растекается по сторонам, заполняет собой все доступное пространство, плавит металл, уничтожает пластик и другую органику, а идущее следом пламя за считаные секунды выжигает кислород, окончательно лишая попавшего под удар человека шансов на спасение.

К счастью, действие вспышки краткосрочно – высокотемпературное облако слишком быстро отдает энергию окружающей среде, а затем его остатки поднимаются вверх и процесс заканчивается. Именно поэтому реальная эффективность плазменного оружия напрямую зависит от точности попаданий, а для тотальной зачистки местности приходится тратить очень много боеприпасов.

Увидев зарево от третьего взрыва, я выскочил из кабинета, добежал до ближайшей изолированной комнаты и закрылся там, вслушиваясь в доносящиеся снаружи звуки.

Думаю, останься у барнардцев ядерное оружие, над Афинами обязательно поднялся бы новый огненный гриб. Но старые запасы давно иссякли, а сейчас плутоний добывался только в наших горах и желавшим уничтожить меня людям приходилось довольствоваться наиболее подходящими аналогами. Не такими мощными, но гораздо более распространенными и дешевыми.

Пол отчетливо вздрогнул. Изо всех щелей потянуло гарью. Стало заметно теплее.

Я представил себе озлобленное лицо Питерса и болезненно скривился – несмотря ни на что, командир был хорошим человеком, подставлять которого мне не хотелось. Впрочем, на общем фоне его судьба выглядела не такой уж плохой. И не такой уж важной, если говорить откровенно.

Бомбардировка длилась минут десять. Потом руководивший артиллеристами человек догадался, что дальнейший обстрел уже не имеет смысла – за это время цель должна была или выйти из зоны поражения, или спрятаться в надежном месте, или погибнуть. Взрывы прекратились.