Антон Емельянов - Тайный паладин 3: Красный тан

«Киииит!» — в голове опять раздался рев И-Хоу, обнаружившего, что парень опять отвлекается на совершенно неуместные в бою вещи. Отвлекается сам и отвлекает остальных!

Никита моментально покраснел, выкинул из головы все лишнее и вслед за орками нырнул во внутренний двор крепости. Здесь уже не осталось никого живого, и парень быстро бросился дальше, туда, откуда еще долетали звуки схватки между его орками и уже обреченными защитниками крепости. Сейчас, когда те лишились возможности отступать за щит, когда стена с ловушками перестала поддерживать их в бою, как-то неожиданно стало очевидно, что перед ними не воины, обладающие духовной силой, и даже не ученики… Просто солдаты, которым дали мечи, научили с ними обращаться, но на этом и все.

На мгновение внутри Никиты проснулась жалость, и из-за этого он чуть не пропустил стрелу, летящую ему прямо в шею. Парень прикинул, что было бы, пробей та ему горло и лишив возможности говорить. Или вызвав болевой шок — да такой, что он даже дикое лечение не смог бы использовать. И осознание того, что его только что хотели убить, снова бросило Никиту вперед — он растянул сознание между орками, как делал это во время сражения на стене, а потом они все вместе принялись методично зачищать остатки гарнизона.

— Стойте! — когда врагов осталось уже не больше сотни, и они обреченно забились в угол, перед центральным донжоном замка, от которого их отрезали пробравшиеся в тыл Ши-Гун и И-Хоу, на сцену неожиданно вышел Зирис. Похоже, несмотря на все годы, проведенные в заточении, несмотря на то, что он был готов сжечь свое бывшее родовое гнездо, в нем еще остались чувства к этому месту и к этим людям.

— Да? — Никита замер, а вслед за ним остановились и орки.

— Все, кто отречется от рода Ридумов и принесет мне клятву смерти перед лицом темных богов, будут жить, — тут же выдал небольшую речь Зирис.

А Никита мгновенно осознал, что молодой дворянин совсем не так романтичен и наивен, как порой казалось со стороны. Клятва смерти фактически была равноценной заменой проклятью раба, когда человек отдавал свою жизнь и свободу в чужие руки. А учитывая, кем и чем Зирис просил поклясться, никакой возможности потом отказаться от этих слов ни у кого, согласившегося на подобное предложение, просто бы не было.

— Не убьешь сейчас ты и твои звери, — сплюнул себе под ноги один из солдат с легкой сединой на висках, — потом убьет Ридум, когда придет к тебе мстить за сегодняшний день. Так что в итоге конец все равно один — умирать! И я лучше сделаю это свободным!

— А я лучше поживу подольше. Лучше быть живым шакалом, чем мертвым львом. Впрочем, в твоем случаем, Хорус, даже после смерти львом стать не получится. Мы все шакалы, таков наш путь, и не стоит думать, что мы достойны большего, — отозвался еще один стражник, а потом, быстро подойдя к Зирису, преклонил колено.

Вслед за ним подошли еще два десятка солдат, и молодой дворянин быстро принял клятву смерти у каждого из них.

— Что ж, а теперь можете добить остальных, — он величаво махнул рукой Никите, с усмешкой глядя в глаза тому самому Хорусу, который предпочел умереть, а не служить ему…

«И ведь пусть он работает на Ридума, выполняет приказы эльфа, защищает украденное тем поместье… Но все равно он мне нравится, — неожиданно понял парень. — А вот что мне не нравится, это когда мне указывают, что делать… И особенно кого убивать!»

Никита чувствовал собственные мысли, мысли своих орков, которые были с ним полностью согласны, а потом увидел и насмешливо смотревшую на него Арию, которая вместе с Ульфом как раз подошла к ним от ворот.

— Знаешь, — Никита повернулся и посмотрел Зирису прямо в глаза. — Не помню, чтобы в наш договор входило право мне приказывать. Мы обещали помочь тебе захватить Крюгге — это да. А вот насчет всего остального…

Зирис яростно оскалился, осознавая, куда идет разговор, но в то же время он понимал, что ничего не сможет изменить. Нет, он не боялся спорить с этим странным человеком, не боялся его орков, не боялся даже гнева эльфов — но вот упускать шанс довести до конца свою месть из-за так не вовремя проснувшейся родовой гордости было бы слишком обидно.

— Ты же понимаешь, что если сделаешь то, о чем говоришь, эти присягнувшие мне воины никогда не простят этого ни себе, ни мне? — Зирис попробовал надавить хотя бы на здравый смысл. Ему хотелось верить, что этот парень, Кит, понимает, что нельзя ставить в один ряд обычных людей и дворян, тех, кто был рожден для великих дел. Потому что вторые, как бы низко они ни пали в какой-то из моментов своей жизни, всегда будут выше остальных…

— Клятва все равно не даст им тебя предать… — Никита пожал плечами, а потом посмотрел на Хоруса. — У вас две минуты, чтобы покинуть территорию Крюгге и никогда не возвращаться.

— Хорошее решение, — неожиданно к Никите подошел капитан Джел-лу. До этого он держался немного отстранённо, словно все происходящее его не особо интересовало. Но это последнее решение парня словно пробудило его ото сна, и он решил довести начатое им дело до конца. — Каждый, кто решит уволиться от Ридумов, после того, как подпишет все бумаги, может подходить к новому магазину пилюль на Козьей улице, и мы рассмотрим ваши кандидатуры на вступление в наш полк.

— Думаешь, так можно будет? — осторожно уточнил Никита.

— Конечно, — глаза капитана сурово блеснули. — Раз уж я буду на тебя работать, думаю, мне пригодится пара помощников. А то орки и сами по себе неплохо справляются, а чем разнообразнее будут твои солдаты, тем большего в итоге ты сможешь добиться.

Никита в итоге только кивнул в ответ, и мимо него тут же потянулись к выходу отказавшиеся сдаться солдаты. У каждого из них был немного удивленный и даже ошарашенный вид. Некоторые поглядывали на свои мечи — видимо, в случае, когда кого-то отпускают живым после проигранного сражения, их полагалось забирать. Но парню просто не хотелось возиться с обычными железками, а остальные вслед за ним тоже решили не обращать внимания на эту формальность.

— Ну что, кажется, мы победили? — Никита обвел взглядом свое небольшое воинство, где вроде как все кроме Зириса были более чем довольны тем, как все прошло, а потом, наконец, отключил объединяющее его и орков Красное пламя.

И в тот же миг на парня навалился тяжелый запах крови, сотен убитых людей, пожаров, разгорающихся то тут, то там. А главное, он неожиданно осознал, что за время сражения убил несколько десятков человек, о чем до этого момента ни капли не сожалел…

«Гамэрф!» — парень выругался про себя, когда ему в голову пришла мысль, которая могла бы объяснить, почему он раньше не обращал на это внимание.